Мертвые не лгут. Саймон Бекетт

такое?

      Большую часть пути от песчаных банок инспектор провел на носу, не обращая внимания на душ брызг, которыми его окатывало всякий раз, когда суденышко натыкалось на волну. Казалось, ни тряска, ни болтанка не доставляли ему неудобств. Наоборот, наслаждался встречным ветром, как собака, высовывающая из окна автомобиля голову.

      А вот теперь сник, словно жалел, что слишком быстро закончилось короткое плавание. Снял очки и принялся вытирать с них пену.

      – Это Драйден, заместитель начальника территориального управления полиции. С ним сэр Стивен Уиллерс.

      Я повернулся к набережной и сам испытал тревогу. Не слышал, чтобы такой высокий чин пожаловал на рядовое расследование. Не говоря уже об отце жертвы. Неправильная затея: ненужный стресс как для родителя покойного, так и для вынужденных работать под надзором полицейских.

      Стояла тишина, только сержант, направляя лодку к устричным ангарам, отдавал короткие команды. Мотор сбавил обороты до тихого ворчания, и суденышко осело в воду. Волны плескали в трубчатую конструкцию, и мы по инерции плыли последние несколько ярдов к пирсу. Вода поднялась настолько, что мы могли подойти прямо к нему и не пользоваться эллингом. Лодка ткнулась рядом с пролетом каменной лестницы, ступени которой уходили на глубину. Кларк и остальные молча наблюдали, как один из морских полицейских выпрыгнул на берег и закрепил на металлической стойке конец.

      – Следующий вы, доктор Хантер, – предложил Ланди. – Носилки выгрузим в последнюю очередь.

      Сознавая, что на меня смотрят важные люди, я ухватился за ступени и, неуклюжий в болотных сапогах и дождевике, выбрался из неустойчивой скорлупки. Ступени были скользкими, влажный бетон в пятнах зеленых водорослей. Наверху, понимая, какой я перепачканный, я остановился, чтобы вытереть руки. Ко мне приблизилась женщина в светлом плаще и мужчина в рабочем комбинезоне:

      – Доктор Хантер? Я старший следователь Пэм Кларк. А это профессор Фриарс, патологоанатом министерства внутренних дел.

      Кларк была высокой и худощавой, с вьющимися рыжеватыми волосами, которые, несмотря на попытки их усмирить, связав на затылке, ореолом обрамляли ее бледное лицо. Возраст Фриарса я бы не взялся определить. Волнистая шевелюра седая, но лицо гладкое, без морщин. Можно дать за сорок или за шестьдесят, признав, что он хорошо сохранился. Вместе с пышущими щеками этот человек своей внешностью напоминал расшалившегося херувима.

      – Не пожимаю рук, – энергично проговорил он, поднимая ладони, чтобы я увидел перчатки. Затем задумчиво посмотрел на меня. – Хантер… Хантер… знакомая фамилия. Мы раньше не встречались?

      – Не думаю.

      – Значит, обознался.

      Он перенес внимание на то, что происходило на лодке, а я взглянул на стоящих в конце набережной двух мужчин в темных пальто. О чем они говорили, я слышать не мог, но мне казалось очень неловко что-то обсуждать с отцом предполагаемой жертвы. Сэру Стивену Уиллерсу было за шестьдесят. На нем было угольно-черное, как я решил,