Обожженные «Бураном». левсет насурович дарчев

молодец, Игорь, – с восхищением произнес Амет-хан. – Я всегда буду на твоей стороне. Продолжай гневать нерадивых – небо любит смелых и трудолюбивых. Вопросы возникнут – подходи, помогу чем смогу. – Игорь видел черные выразительные глаза, прямой нос и волевой подбородок с ямочкой посередине и думал, что не одинок в большом коллективе испытателей в борьбе за небо – ему хотелось в полетах быть похожим на него: хладнокровным, дерзким и рискованным. – И запомни, – продолжил он, – конструкторы только предполагают, а испытатели – подтверждают и открывают новые возможности для их фантазий. И, к сожалению, это делает наших братьев по крылу расходным материалом. Поэтому, Игорь, я одобряю твое стремление к опыту. Опыт рождает интуицию, а интуиция как сила небесная может спасти нас из любой непредвиденной ситуации. К тому же, потом это может стать правилом для других. Понимаешь?

      – Спасибо.

      Ирак

      – О, Игорь Петрович! Проходите, проходите, – сказал аппаратчик ЦК с лысеющей головой и с лицом кабинетного цвета. – У нас проблема возникла и только ты можешь помочь.

      Игорь молча ждал, пока старик скажет, зачем он ему понадобился.

      – Вчера в Ираке разбился Су-7, – сказал он скорбным голосом. – Миллиардный контракт в опасности, Игорь, – арабы могут отказаться от наших самолетов. Езжай туда и сделай все возможное, но вернись живым.

      – Понятно.

      – Кстати, что за проблема была у тебя в парткоме и что за беспилотные посадки?

      – Это длинная история, Михаил Иванович, – сказал Игорь со вздохом. – На Су-9 при плохой погоде на аэродроме и хорошей в зоне полетов я испытывал систему автоматического управления в режиме следования рельефу местности. Когда я вышел в зону, то засек, на каком удалении от аэродрома начиналась приемлемая погода. Выполнил полетное задание, но когда набрал высоту, узнаю, что ветер эти облака снес на семьдесят км, и оказалось, что у меня не хватает топлива до аэродрома. Ну, думаю все – приехал: двигатель остановился. Я принял решение все-таки садиться. Вывалившись из облаков на высоте триста метров при вертикальной скорости семьдесят метров в секунду, взял ручку на себя и обнаружил, что сажусь подо мною на правое крыло другого самолета. Нужно было видеть лицо летчика Якова Ильича Верникова, когда он понял, что до катастрофы осталось три секунды. Жалко, фотоаппарата не было. У меня скорости уже нет, даю ручку вправо, ногу вправо, от «Ила» отворачиваю, иду прямо на вышку и вижу, как с нее солдат с ружьем прыгает. Отворачиваю влево, скорости нет, касаюсь правым колесом запасной полосы и на одном колесе больше ста пятидесяти метров качусь. Слава богу, самолет на второе колесо опустился. После полета летчик «Ила» меня расцеловал, но от начальства я получил, что положено, выпил стаканчик спирта и сам себе сказал: если ты, чудак, на таком самолете и в таких условиях смог совершить посадку без двигателя, то это можно делать сознательно.

      Летчики-испытатели по графику обязаны тренироваться посадке без двигателя, но в ясную погоду, когда полоса видна. А я проделывал