Ладонь шестого чувства. Дмитрий Васильевич Волчек

один на один

      со своей растворённой в незапамятном воздухе любовью –

      как инок в испачканной осенью городской пустыне…

      Там малиновый карлик солнце

      крадётся по зеркалам витрин,

      будто вдоль предначертанной в берёзовых рунах

      изнанки событий…

         Там хохот и боль, мелочность и величие,

      красота и стяжательство, голод и вдохновение…

      животный секс и запоздалая нежность

      смешаны воедино…

      Там скрипка рассвета и бутылочные осколки

      вчерашнего счастья…

         Там млечная опустошённость

      измеряется концентрацией тишины

      на единицу объёма твоего пространства…

      «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

      Время

      Время оставляет скрученную бумагу,

      дымок сигареты, огарок спички, никелированный

      отблеск

      какой-то вещи. И зрачок покусится, обманут,

      на след в пространстве её, потерявшей облик.

      Вода времени растворяет желанья,

      торопливые фразы, смешок в промежутках оваций.

      Вчера и завтра химерами в шёлковых латах

      сгорают в навек неоконченном вальсе.

      Времени нет. Это просто смещение мира

      в сторону ветра, возникшего как обещанье.

      Мыслепространство. Вода. Нагая квартира.

      Солнце ушло на восток без записки прощальной.

      «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

      Сюрреалистическое

      Я уже не знаю, какие немые лица

      по ночам извечный прибой

      заставляют смолкать.

      Но я доверяю свои тайны

      всем, кто хочет их слышать.

      И уже ничего, ничего, ничего

      ни взять, ни отнять.

      И уже ничего, ничего

      ничего не запомнить.

      Вспоминать нечем, но это –

      просто побег

      от тоскующих листьев,

      запачканных воздухом сонным

      и встречающихся

      на поворотах рек.

      На поворотах судьбы –

      или это опять повторенье

      города, голосов, безлюдности

      и пробуждений

      в холодном доме,

      с одинокой перчаткой в холле,

      листающей –

      какие-то страницы, что ли?

      «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

      * * *

      О. Смирновой

      Города – перекрёстки судеб.

      Мы с тобой не жертвы, не судьи.

      Мы с тобой – просто крики чаек

      за окном над промозглым чадом.

      Спит душа твоя среди лилий.

      Чуть вздымается грудь залива.

      И сквозь нас, как сквозь дымку в лете,

      плывут голоса столетий.

      Ты – дитя моё. Это значит:

      не совсем я ещё растрачен,

      лишь на неба клочки разорван,

      на косынки, на смех и ссоры.

      Ты меня на "Приморской"