Ладонь шестого чувства. Дмитрий Васильевич Волчек

сть,

      твой ровный гул, взывающий неловко.

      Свою причастность бережно храня

      к моим нелепым и смешным историям,

      ты воскресишь забытого меня,

      моими голосами жадно вторя.

      «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

* * *

      Она пытается оболгать себя:

      сделать вид, что она шпионка или гетера,

      женщина-вамп – или маленькая домохозяйка…

      Я вглядываюсь в это странное скрещенье

      двух стройных ног…

       ущелье Палестины…

      Голова раскалывается от ненужных мыслей.

      Скоро полдень. А мне нечем расплатиться

      за жизнь,

      кроме пары скудных строк –

      вот вся заоблачная плата…

      Невероятно, что мы рядом, на одной

      обшарпанной земле.

      Девушка, стань моей проводницей

      на поезде весны!

      Она улыбается чему-то и сердится,

      перехватив мой навязчивый взгляд.

      Сотни маленьких воспоминаний-бабочек

      вылетают из светлых глаз.

      «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

      Дух вечера. Дождь. Эстетичное порно

      Дождливый вечер монотонно шепчет,

      как переломанных костяшек сыплет дробь.

      То дух зари, в ветвях, стремясь поджечь их,

      слов дымных раздувает приворот.

      Испариной холодных туч промокнет

      чело дворцов над царственной рекой.

      И лишь в чердачных, поднебесных окнах

      лампадка долгая –  как баховский аккорд.

      Стриги, октябрь, купоны жёлтых листьев!

      Молчи, вода, омой страниц бедлам…

      Прошитой иглами дождей молитве

      дай отделиться от картонных драм –

      и возвратиться снегом. Атеистом

      сам бог спустился в техногенный рай…

      Анальной мастурбации царица,

      прикрыв глаза, шлёт в камеру «гудбай».

      «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

      Утренние раздумья

      Играет флейта утра.

      И солнце приподнимает голову,

      как дрессированная кобра из корзины факира,

      прогоняя остатки сна спелёнутого тьмой разума,

      разрывая её на тающие клочья.

      Я наливаю чай, я священнодействую.

      Я чувствую тепло земли,

      уже охваченной оцепенением заморозков.

      Дома в искусной подсветке

      кажутся величественными…

      а у деревьев девичьи руки.

      Поэзия тёмных улиц,

      дворов без названья,

      с тусклыми глазницами оконных стёкол!..

      Я знаю…

      Я знаю, что можно испечь хлеб

      и нельзя, сгорев однажды, возродиться.

      Что камень, пущенный из рук,

      вмиг падает на землю…

      а птица – нет!

      Я знаю, что состою из крови, слизи,

      тканей мышц, костей…

      я заключён в бутылку тела

      три миллиарда лет назад – опальный джинн!..

      Всё происходит по предписанным законам.

      Но откуда… откуда я об этом знаю,

      знаю это – что  всё так?!

      Есть что-то в вещах, предметах

      похожее на мысль?

      Иль это просто пот, обильный пот

      любовного труда природы, совокупляющейся с тьмой –

      и проступающий на ровных, беззвучных плоскостях ума?

      Так что же знаем мы?

      Ведь Истина есть Путь.

      Откуда же идём, куда?

      Из гулких уст дворов, печальных истин,

      оставшегося наледью «вчера» –

      туда, где не напрасной

      окажется вся боль и крики жертв,

      мольбы и страсть,

      захлёбывающийся сон любви…

      Где с глаз спадёт туман небытия.

      А души стёртые камней

      подобны