Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока (сборник). Александр Михайловский

над кабиной продолжали выписывать круги в покрытом рваными облаками небе. Будто говоря немцам, стоящим на коленях и дрожащим от страха и пронизывающего ветра: «Смотрите, одно ваше неверное движение, и…»

      Полковника переполнило какое-то незнакомое чувство, в нем была и радость от выигранного боя и осознание того, что дальше все будет хорошо, и счастье от того факта, что он дожил до поворотного момента в войне, когда мы будем бить, а немец только отбиваться. Очень волнительное и незнакомое чувство.

      Его бойцы тоже нет-нет да и поглядывали на небо. А кое-кто из пожилых даже украдкой крестил стремительные тени, проносящиеся на фоне облаков.

      В половине одиннадцатого рота в пешем порядке выступила из Дуванкоя по направлению к Бахчисараю. До моста через речку Качу надо было идти восемь километров. Бригада прошла их форсированным маршем примерно за час пятнадцать. А что не пройти, если над головой висят винтокрылые ангелы-хранители. Правда, когда вышли из Дуванкоя, первая четверка куда-то улетела, но зато ей прибыла смена – два коротких пузатых аппарата с двумя килями.

      У станции Сирень им пришлось немного пострелять, но немецкий взвод, не принимая боя, отступил по дороге на восток. Ничего не понимая, моряки почти бегом вышли к брошенному мосту через Качу и увидели…

      С той стороны, от Симферополя, лязгая гусеницами, двигались танки незнакомой полковнику Вильшанскому конструкции. Он поднял к глазам бинокль. Пыль из-под гусениц порывистый ветер сносил на восток, и в оптику было отлично видно, что танковую броню густо облеплял десант в форме незнакомого полковнику покроя. Винтокрылый эскорт не проявлял к приближающимся танкам никакой враждебности и, несмотря на выпущенную в ту сторону красную ракету, ну просто отказывался атаковать их и обстреливать.

      Полковник не знал, что и думать – встречные не были похожи ни на немцев, ни на румын, ни на итальянцев. На советских они тоже похожи были мало. Но вот то, что кружилось сейчас в небе над головой полковника, не было вообще похоже ни на что знакомое, и поэтому он рискнул, приказал:

      – Без команды не стрелять!

      На той стороне головная машина тоже подошла к мосту и остановилась. Из люка вылез высокий военный, с него сняли какой-то явно тяжелый жилет, потом пятнистую куртку. Полковник Вильшанский поднял к глазам бинокль. Нет, зрение его не подвело – на той стороне среди пятнистых бойцов с карабинами незнакомой модели в руках стоял человек, одетый в советскую генеральскую шинель и папаху. Вот он властным жестом отстранил окружающих и быстрым шагом пошел через мост к морякам. По тому, как он шел, было видно, что это действительно генерал, а не просто человек, одетый в генеральскую шинель.

      Снова повинуясь какому-то наитию, полковник сделал вперед шаг, другой. Потом встряхнулся и, раздвинув первые ряды своих моряков, зашагал навстречу генералу.

      Они встретились примерно на одной трети моста со стороны Севастополя. Генерал сунул руку за отворот шинели, и полковник вздрогнул, представляя,