Альманах «Российский колокол» №3 2018. Альманах

куда-то и пропал. «Отец, – писала мама, – за кота энтого, Васькю, сильно переживаить, как будто овца у него здохла». Месяца через два или три получаю я радостное известие, что кот жив и здоров и никуда он не пропал, а «объявилси!» «Прияжжяй, – писала мама, – и мы табе расскажем про энту шкурку».

      И вот оно – лето, время отпусков, и я дома! Разговор про «шкурку» вышел как-то сразу. Увидел я Ваську и Рябчика на базу. Одновременно. И Рябчик никак не реагировал на своего обидчика.

      – Пап! – воскликнул я. – Что такое?! Где свистопляска?

      – О-о! – откликнулась мать вместо отца. – Весной тут такая свистопляска вышла! Всем свистопляскам свистопляска! Пойдем на огород!

      – Ага! – охотно поддержал её отец. – Пошли и покажем!

      – А зачем идти на огород?

      – Пошли, пошли!

      – Его же нет и нет, – начала рассказывать мать на огороде, – пропал, и всё! Кто рад был этой пропаже, так это Рябчик! Он даже брехать стал как-то по-другому.

      – Ага-ага! – подтвердил отец. – С радыстей!

      – Ну! – согласилась мать. – Прям, можно сказать, с радыстей.

      – Ну вы и фантазёры! – посмеялся я. – Собака брешет с «радыстей»!

      – О! Не верит! Но его жа перестали мучить! – воскликнул отец. – Тут и со смехом забрешешь!

      – Ты слухай и не перебивай нас, – потребовала мать. – Ты думаешь, что они все глупые и ничего у них в нутрях нету?! А-а-а… Да, а пропал кот ещё по снегу. А тут и весна пошла, балка Рассыпная разлилась, а как половодье схлынуло, мы про Ваську и забыли. Не до него. Огород посадили. Лопухи вон в кучерях уж полезли…

      – Ага, вон там вон, – отец указал на кучери – заросли за огородом, – зачем мы тебя и позвали на огород, чтоб рассказать, как дело это было!

      – Да! – продолжила мать. – И мы как-то с отцом, мы как-то вышли на огород, вместе вышли, посмотреть, картошка взошла али как. Ага, вышли, глядим: взошла картошка, хорошая картошка – и слышим, кот какой-то мяучить. В кучерях. Ну, мяучить и мяучить. Наш-то пропал. А энтот – чей, какой орёть, мы и байдюже! Чужой! Мало ли котов? Ори, шут с тобой! У нас главна – картошка взошла! Да такая хорошая пошла! Ты жа помнишь, отец?

      – Да, а то как же! Помню!

      – Картошка картошкой, а кот мяучить. Не показывается нам, а мяучить, и всё тут! И на другой день, а на третий! Прям орать стал.

      – Дуриком, Паш! – уточняет отец.

      – Ага! – перехватывает мать. – Дуриком, точно. И отец тут говорить: а не Васькя ли это наш, шкурка серая? А?! «Васькя! – кричим ему! – Иди домой! И мы табе всё простили!» Умолк наш Васькя. Молчит и молчит, видать, соображает. «Ну иди, – кричим ему снова, – чаво сидишь там как глупой!» И что ты думаешь? Из лопухов – во-он, вон оттуда, из лопухов выглядывает.

      – Васькя! – Мы с отцом радуимси! – Иди домой!

      А он не идет. Орёт, а не идёт. Ни в какую! Уж мы ему и так и этак! Иди, мол, ты нам и так нервы все потрепал! И что ты думаешь?! Выскакываить наш Васькя на огород, а за ним пять полосатых котят! Точь-в-точь как сам Васькя! Он пулей перелетел огород вместе со своим