Серые братья. Том Шервуд

которой слышал в своё время в Плимуте, или он напрасно теряет здесь время.

      Глава 3

      Заморские крикуны

      Бэнсон и предположить не мог, насколько это была «та» компания. Он не знал, что в это самое время принц Сова разговаривал с кем-то из Серых братьев в знакомом Бэнсону доме в Плимуте.

      – Я выследил Тайверта, – говорил, устало откинув голову на спинку кресла, Сова.

      – Того самого? Гробокопателя?

      – Да. Его ещё называют Рассказчик. Тайверт привёл меня в поместье одного весьма влиятельного в Лондоне человека.

      – Как его имя?

      – Люди, которые нас интересуют, зовут его «Дюк».

      – Выследить Тайвера, думаю, было непросто. Он боязлив, а потому – очень внимателен.

      – Да. Но в данном случае это было не трудно. В этот раз он очень спешил – нёс, видимо, какую-то редкостную находку. Трудно будет другое: выследить Дюка, а через него – всю их компанию. Охрана у него поставлена крепко. В дом не попасть…

      Оскаленные человечки

      Доехали до погружённого в утреннюю сонную дремоту Плимута. Проехали в порт. Здесь оставили кареты и дали работу ногам: нужно было как-то убить время.

      Дюк, погружённый в какие-то свои, по-видимому очень приятные мысли, широко шагал, так что и Бэнсону, не принужденному укорачивать шаг до размера хозяйского, было легко, – и он шёл этим свежим осенним утром вольно и быстро, и так же вдыхал полной грудью морской йодистый воздух.

      Открывались трактиры и торговые лавки, и Бэнсон с хозяином, оставляя прочую охрану снаружи, входили внутрь, к полусонным владельцам, где Дюк рассматривал, – а иногда покупал, – некоторые заморские причуды: то головной убор из цветных длинных перьев, то кожаную перчатку без пальцев с наклёпанными на ладони железными чешуйками, – видимо, чтобы лазить по стволам деревьев. Бэнсон мало обращал внимания на разложенные на прилавке и развешанные вдоль стен товары. Он, входя в очередную лавку, внимательно высматривал – нет ли за спиной или сбоку притаившейся малозаметной двери, откуда могли бы появиться умелые и отчаянные работнички тёмных дел, чтобы ограбить богатого посетителя, а тело его утащить в ту же незаметную дверь: такие случаи – Бэнсон знал это – были. (Вот только немного сбивал его с привычного ритма мыслей острый запах табака и вид длинных шпалер разнообразнейших трубок в табачных лавках.)

      Вдруг, у одного из торговцев, помимо прочего заморского барахла, быстро текущего сквозь проворные пальцы, показывающие раннему покупателю индейские и африканские амулеты, Бэнсон заметил мгновенно притянувший его внимание яркий предмет. Это был кожаный обруч-лента, носимый, как угадывалось, на шее, от которого вниз на тонких шнурах свисали восемь мешочков. Они походили на небольшие кисеты, – каждый размером немного побольше крупного гусиного яйца, – яркой, даже весёлой окраски. Они были парные, – жёлтые, оранжевые, кирпично-розовые и светло-коричнево-красные. Поражало то, что на поверхности тонкой, в радостные детские цвета крашенной кожи, были нанесены зловещие рисунки квази-человеческих