Шоколадное пугало. Дарья Донцова

в очень дорогих изданиях. Еще в старину перед иллюстрацией вставляли папиросную бумагу или вшивали кусок тонкого пергамента, чтобы сберечь картинку. Поэтому самый простой путь направиться в букинистический магазин, порыться на полках, найти томик со шрифтблаттом или вклейкой перед картинкой и совершить акт вандализма: выдрать лист. А вот с чернилами сложнее. Вернемся к нашему договору. Пергамент девятнадцатого века. Красящее вещество – современное, немецкого производства для ручек «Гораман».

      – Чернила разные? – изумилась Вера.

      – Почти все дорогие фирмы, выпускающие авторучки, делают свои, – снисходительно объяснил Аверьянов, – хотя если заправить «Гораман» продукцией «Стило», ничего не произойдет.

      – Кто сейчас пользуется таким анахронизмом, как самописка? – удивился Федор.

      Михаил Юрьевич вынул из портфеля замшевый мешочек.

      – Я. И у каждого крупного руководителя перо есть, с его помощью подписывают договоры. Это традиция. Но ты прав. Массовый пользователь давно перешел на «шарик», а теперь он печатает на компьютере.

      – Договор писал человек, который не учился каллиграфии, – продолжал Илья, – он просто постарался выписать «красивые» буквы с завитушками. Печать можно сделать на заказ. За короткое время тебе любую наваяют. Кровь! Вот это интересно!

      – Собачья? Кошачья? – предположила я.

      – Человеческая. Взята у Сиракузова.

      – Правда? – удивился Димон.

      – Именно так, – кивнул Аверьянов, – если хотите знать мое мнение: никакого дьявола, конечно, нет. Есть некий человек. Он знает о том, что Владимир в юности продал душу нечистому. И сейчас пугает Сиракузова.

      – Он клялся, что никому не рассказывал о сделке, – возразила я.

      – Он мог забыть, – пожал плечами Федя. – Разболтал спьяну, утром и не вспомнил.

      – Владимир сказал, что не употребляет горячительного, – напомнил Коробков.

      – Он старовер? – прищурился Миркин. – Или член общества воинствующих трезвенников? Мормон?

      – На тему его религиозных взглядов мы не беседовали, – вместо Димона ответила я.

      – Назюзюкался разок и все растрепал, – предположил Федя.

      – В чем смысл сей акции? – осведомился Ершов. – Какова цель спектакля? Пришел сатана, напугал мужика. Дальше что?

      У меня зазвонил телефон, я ответила:

      – Да. Кто? Так. Ясно. Хорошо. То есть плохо.

      – Что случилось? – не сдержал любопытства Димон, когда я положила трубку на стол.

      – Есть ответ о цели спектакля, – пояснила я.

      Глава 6

      – Говори, не тяни, – потребовал Коробков.

      – Звонила личный секретарь Сиракузова, – сообщила я, – Владимира сегодня утром госпитализировали в тяжелом состоянии. Инсульт. Ему стало плохо на работе, но он успел попросить помощницу сообщить нам о том, что его увозят в больницу.

      – Опа-на! – щелкнул языком Миркин. – Довели мужика до реанимации. Жена? Дети? Теща?

      – С