Наш грешный мир. Ольга Володарская

проговорил он.

      – Значит, Элеонора держала вас во френд-зоне.

      – Где, простите?

      – Дружила с вами, и только.

      – А я на другое и не претендовал, – сдержанно улыбнулся Андрей Геннадьевич. – Дело в том, что я… так сказать… имею нетрадиционную ориентацию.

      – То есть вы гей?

      – Никак не привыкну к тому, что современная молодежь считает это нормальным. В наше время приходилось скрывать свои наклонности. Даже жениться для виду.

      – Сейчас это тоже практикуется. Но вы же были влюблены в Элеонору?

      – Да. Долгие годы. Но все девушки, с которыми я знакомился, ей в подметки не годились. Я сравнивал их с Линочкой, и они переставали мне нравиться. Потом познакомился с мужчиной, в котором было много того, что я хотел видеть в предмете своей любви: аристократизм, сила духа, красота. Мы стали встречаться, потом поселились под одной крышей, стали семьей… Увы, умерли не в один день. Мой любимый погиб двадцать три года назад, а я все еще копчу небо. Тогда Линочка очень поддержала меня. Если б не она, я бы с собой покончил.

      – Если Элеонора так много для вас значила, почему не навещали ее в последние годы жизни? Она была совсем одна.

      – Она разорвала все свои связи, когда съехала с квартиры на Арбате.

      – Ее выгнала оттуда внучка.

      – Не удивлен. Фрося мне никогда не нравилась. Самовлюбленная и зловредная. Она уже в юности была настоящей стервозиной. И считала, что все должны падать к ее ногам лишь потому, что уродилась хорошенькой.

      – Она красавица, – вздохнула Аня. – Вся в Элеонору.

      – Ой, да перестаньте. Ничего особенного! До бабушки Фросе, как до луны.

      Как Ане ни было приятно слышать нелестные отзывы о сопернице (она до сих пор воспринимала Ефросинью так и ничего не могла с собой поделать), но разговор явно затягивался. Старикам только дай волю, они часами будут вспоминать о прошлом, а Ане домой надо. Она вспомнила о том, что, собирая детей, забыла насыпать корма животным. Они там голодные, а это чревато. Пес измусолит очередные тапочки хозяйки, а кошки нагадят в их останки.

      Андрей Геннадьевич заметил ее нетерпение и начал извиняться за то, что отнимает время.

      – Вообще я хотел с Петром Моисеевым встретиться, – сказал он после. – Мне сказали, что его нет в офисе, и я приехал сюда, к дому.

      – Откуда вы узнали, где мы живем? – напряглась Аня.

      – Дал кое-кому денежку, и мне сообщили адрес.

      – Кому?

      – Анечка, какая разница?

      – Секретарю? – У мужа была новая помощница – бессменная Катенька вышла замуж за грека и уехала жить в Салоники.

      – Нет. В самой фирме со мной никто не стал разговаривать. Но возле здания есть стоянка такси, а ваш муж иногда пользуется услугами… В общем, мне не только дали адрес, но и доставили сюда.

      – Понятно.

      – Водитель сказал, что у Петра есть жена и детки-близнецы. Я никак не мог подумать, что его супруга – внучка Элеоноры. Для меня это было шоком.

      – Но как вы узнали, что я – это я?

      – Жена Петра? Я наблюдал сцену прощания с детьми и свекровью.