Мудрая кровь. Фланнери О'Коннор

60. Самая гостеприимная постель в городе! Брат».

      Достав из кармана карандаш, Хейз записал адрес на оборотной стороне конверта.

      Покинув здание вокзала, он поймал желтое такси и назвал водителю – коротышке в большой кожаной кепке и с сигарой в зубах – адрес. Через несколько кварталов Хейз заметил, что таксист косится на него в зеркало заднего вида.

      – Ты ведь не ее дружок, верно? – спросил водитель.

      – Первый раз к ней еду, – ответил Хейз.

      – Откуда знаешь про нее? Не часто она проповедников принимает. – Разговаривал таксист уголками рта, держа сигару точно посередине.

      – А я и не проповедник, – нахмурился Хейз. – Имя и адрес списал в туалете.

      – Выглядишь как святоша. Шляпа проповедницкая.

      – Неправда, – возразил Хейз, наклоняясь и кладя руку на спинку переднего сиденья. – Шляпа как шляпа.

      Такси остановилось у небольшого одноэтажного дома между бензоколонкой и пустырем. Покинув автомобиль, Хейз сунул деньги водителю в окно.

      – Не только в шляпе дело, – подсказал таксист. – Взгляд у тебя этакий…

      – Послушайте, – произнес Хейз, прикрывая полями один глаз, – никакой я не проповедник.

      – Понимаю. Никто на этой Божьей зеленой земле не совершенен, будь то поп или кто иной. Лучше всего проповедник расскажет об ужасе греха, если знает о нем не понаслышке.

      Хейз наклонился к самому окну, случайно ударившись лбом и шляпой о кузов машины. Шляпа села ровно, выражение на лице разгладилось.

      – Слушайте сюда и запомните: ни во что я не верю.

      Таксист вынул изо рта пенек сигары.

      – Прям вот так и не веришь? – спросил он, изумленно раскрыв рот.

      – Повторять не собираюсь.

      Водитель снова взял сигару в зубы.

      – В этом ваша беда, проповедники, – произнес он. – Вы слишком хороши, чтобы верить во что-то.

      Сказав так, он уехал с выражением надменного благочестия на лице.

      Хейз обернулся к дому: тот был немногим больше хибары, в одном окне горел теплый свет. Подойдя к крыльцу, Хейз заглянул в щелку в ставнях и увидел крупное белое колено. Затем отошел к передней двери и толкнул ее – оказалось не заперто, и Хейз прошел в небольшой затемненный коридор с дверьми по обеим сторонам. Дверь слева имела трещину – из нее в прихожую проникал узкий столбик света. Через щель Хейз увидел миссис Уоттс. Та сидела на белой железной кровати и большими ножницами стригла ногти на ногах. Это была крупная женщина: темно-желтые волосы и белое лицо, лоснящееся под слоем ночного крема, – в розовой сорочке, которая подошла бы даме куда меньших пропорций.

      Хейз дернул за ручку, и миссис Уоттс обратила на дверь цепкий, смелый и пронзительный взгляд. С минуту она смотрела в сторону Хейза, а после вернулась к стрижке ногтей.

      Хейз вошел и огляделся: из мебели в комнате стояли кровать, комод и кресло-качалка, заваленная грязным бельем. Хейз приблизился к комоду и потрогал пилку для ногтей, пустую баночку из-под желе,