Проектирование социальных систем. Людологическое эссе. Р. П. Чернов

по-прежнему единственной конструктивной точкой зрения, выводящей нас за круг человеческого и позволяющей не быть человеческому в наших рассуждениях слишком человеческим. Любая иная позиция сделает нас либо субъективными и подобными тиранам, издающим глупые законы, либо безумцами, знание которых не будет представлять ценности ни для кого, а для нас всегда останется вечным сомнением. Есть еще и пример старика Ницше, но он слишком героический, и не применим ни к чему более, как только к эстетике наслаждения тем, на что способен отдельный человек. Впрочем, о Ницше, фашизме и ХХ веке еще многое будет сказано в этой работе.

      Ранее вообще Бог был даже для неверующих – данностью и реальностью. Все в мире было связано с божественным, в особенности мудрость и знание, помогавшие пережить порой самые тяжелые времена. Неверие было формой отрицания, превозмогания, обиды, и формой отрешения при полном упадке социально-полезного содержания в человеке. Атеизм, как форма мышления, как форма опознавания мира и основание для увязки мира вокруг с миром в себе, возник только в Новое время, и не оправдал себя как форма разрушения оснований единого подобия.

      Дело в том, что человеку свойственно верить не потому, что так задано его природой, а лишь потому, что символизация, как следствие многократности повторения, предполагает известное количество оснований для транспортировки общих отвлеченных форм бытия в возможности в область личной ассоциации, личного мира человека. Единый Бог как создатель всего и хозяин всего является универсальным основанием для подобия, для разделения вещей на принимаемое (встречное) и отрицаемое (не встречное, враждебное, параллельное). Это неимоверно упрощает восприятие хаоса, систематизируя его относительно человека как во времени, так и в пространстве. Атеизм же предполагает необходимость человека руководствоваться собственностью представления ежедневно, формируя с течением времени собственность подобия и опыта. Неважно, будет ли она коллективной, индивидуальной или глупой. Задача такого человека – сформировать в своем представлении область приемлемого (подобие). При этом можно оказаться в ситуации Раскольникова, то есть не вынести эксперимента по формированию того, что приемлемо, не пройти чистилище представления, а можно оказаться и в роли винтика государства, персонифицировавшись в государственном представлении того, что является приемлемым и должным, лишившись воли. Таким образом, подобие и встречность в балансе социальной системы можно, пожалуй, соотнести с категориями Артура Шопенгауэра – представление и воля. От того, как соотносится встречность и подобие, каковы их содержательные аспекты, зависит та или иная конфигурация субъектов социальной системы, а, в конечном счете, и сама социальная система.

      Следует всегда учитывать, что человек сам по себе ничего не стоит. Он не есть система. Он система для себя самого, но это