Хтонь. Зверь из бездны. Руслан Ерофеев

сейчас не пижонскую деталь туалета, а дохлое насекомое, изжеванное, проглоченное и отрыгнутое назад каким-то неведомым хищником.

      – Успакойся, дарагой, выпей микстуры, палегчает. – Артем только сейчас заметил, что Лунц в кабинете не один и возле колченогого стола топчется на своих толстых слоновьих ногах патологоанатом Толик Думбадзе по кличке Доктор Жмур. В здоровенной волосатой лапище Толика был почти не виден стакан, но по початой бутылке «Столичной», которая поблескивала на вытертой столешнице, можно было догадаться, что за микстуру Доктор Жмур прописал Лунцу.

      – Что с вами, Цезарь Маркович? – только и смог выдавить из себя Казарин.

      – Все, ша, ничего уже со мной нет, – отвечал Лунц и вдруг, обхватив рукой продолговатую лысую голову, вновь закачался на стуле, как маятник метронома. – Всё пропало, всё! Курточку, платье – все разодрали в клочья, все растащили! Ни черта не осталось! Ни одного вещдока! Все, конец!

      – Эти дикари пачиму-та ришили, что дэвачка святая, – пояснил Доктор Жмур и, видя, что Лунц не обращает на него никакого внимания и полностью погрузился в свои переживания, хлобыстнул водку из предназначенного для старика Марковича стакана.

      – А голову у трупа они тоже забрали?! – похолодел Артем от страшной догадки.

      – Голаву? Какой-такой голаву? – на смуглой, поросшей черной щетиной морде Доктора Жмура сначала проступило удивление, которое затем сменилось пониманием. – А, так ты чэрэз падвал прашел? Ну ты даешь, генацвале! Тэбэ бы в цирке выступать – билэты бы у спэкулянтов нэ дастать было… Нэт, тэло бэз галавы час назад привэзлы – эта пьяная бабка-абходчыца пад тэплавоз папала. Сначала думали – рэбенок, аказалась – бабка. Толка очэн малэнкая. А тэло дэвачки санитары с грэхом папалам атбили у талпы, я его в халадильник памэстил, в самый дальний, чтоб долшэ искали…

      Вдруг Доктор Жмур, подобно Лунцу, схватился за висок: в него, пробив в оконном стекле солидную дырищу, угодил камень, который какой-то стервец исключительно метко запустил с улицы.

      – Шени деда, – выругался Жмур на грузинском и для верности перевел: – Тваю мать! Эти психи абашли здание! – и повернулся к Казарину. – Пахожэ, это ты их привел за сабой, генацвале! Тэпэр всэм нам крышка! Сэйчас варвутся с чернава хода! Через нэскалька минут вся талпа будэт здэсь!

      – А ты в милицию звонил? – спросил Артем, лихорадочно соображая, что делать.

      – Званил, как нэ званить! Но эти черти, пахожэ, правада абарвали! – чуть не плакал Думбадзе.

      Глаза Казарина зашарили по стенам в поисках решения – но решения не было. Через несколько минут он и его товарищи станут добычей толпы разъяренных фанатиков. Взгляд почему-то зацепился за обтрепанную по краям репродукцию, изображавшую, как мужчина в широкополой шляпе демонстрирует молодым людям – видимо, своим ученикам – внутренности препарированного трупа. Рембрандт, кажется. Как же называется эта картина? Вспомнил! «Анатомия доктора Тульпа»!

      У Казарина был особый,