В поисках прошлогоднего снега (сборник). Светлана Мосова

ответить:

      – Да так…

      Непозволительная роскошь впоследствии…

      До последней минуты жизни генерал женился. В буквальном смысле – до последней: умер Драган в день своей свадьбы.

      Утром расписался, пришел с молодой женой и друзьями домой, сел за стол, поднял бокал, выпил за любовь и умер. Инфаркт.

      Хорошая жизнь. Достойная смерть. Погулял, пожил, правду сказал, до последней минуты любил. Нет-нет, хорошая жизнь.

      А пистолет, кстати, у него все же был. Настоящий, с памятной надписью от казачьего атамана.

      …Каждый год, начиная с марта, в Питер регулярно идут подробные сводки с далеких фронтов весны: город взяли яблони, на подходе черешня и абрикос, город просто погребен под цветением – сообщают мне личные корреспонденты, заставляя мучиться и чаще биться мое сердце… Но вот зачем мне это, спрашивается?

      Но проходит год, и я снова жду писем от своих мучителей…

      Приходят письма и от Бука, в которых живут, не умирая, Нина, генерал Драган и мальчики, все бегущие к своей смерти в кафешайтан…

      Одно из писем начиналось хорошей новостью: Гоголь жив!

      «Я думаю, что Драган и его свадьбы – это гоголевский сюжет, выхлоп в современность вольного казачьего духа, который рассеялся по всей близлежащей округе после упразднения Запорожской Сечи…»

      А далее вновь сладкая мука: «У нас уже началось абрикосово-персиковое лето… И пышнотелые ягоды шелковицы из центрального парка зовут тебя в гости… Но ты не слышишь их зов, совсем потерялась в белых ночах…»

      И напоследок предостережение: «Персики у молдаван покупай, пожалуйста, с осторожностью. Так как продают они турецкие персики. Даже в Кишиневе».

      Сделайте мне, как было

      …Одна маленькая девочка, которой сделали в больнице пробы на аллергию, взглянув на разрез нежной кожи, на ущерб, – и категорически не согласившись с ним! – заплакала и сказала:

      – Сделайте мне, как было!

      То есть как было до! До раны, до враждебного вмешательства извне, а было хорошо: цело, гладко и не больно.

      Собственно, все наши попытки вернуть прошлое сводятся к этой детской наивности: сделайте мне, как было. А было, оказывается, замечательно. А мы и не знали этого.

      – Ты мне нужен!.. – говорит она моему мужу, рыдает, и голова ее падает на его плечо. (Плечи мужчин вообще предназначены для женских слез, жизненное наблюдение.)

      – Таня, Танечка…

      – Мы купим домик в деревне и будем жить там только вдвоем!..

      Последнее ставит моего мужа в тупик. Как вдвоем? А дети, моя жена, Жан?

      – Я так одинока, ты просто не представляешь, как я одинока, у меня никого нет…

      Это опять ставит его в тупик. Мужчина в тупике.

      – Ну как же это «никого», Таня? А муж, а дочка?

      – Но мне нужен ты! – говорит Таня.

      «А спроси меня, что нужно мне! – думает он. – Неужели неинтересно?»

      Нет. По правде говоря, нет. Честно, нет. Неинтересно.

      Мой муж, значит, застревает в тупике, но хочет выбраться.

      – А