Венок на могилу ветра. Роман. Алан Черчесов

      XVII

      Новую крышу справили за два дня. Чужак настоял на том, чтобы заново переложить все стропила, каждое из которых они вторично обстругали и подогнали к выступам в стене. Он же предложил замуровать щели илом, прибитым рекой во время бури, но, не сговариваясь, друзья отвергли эту затею, предпочтя копать глину в овраге. По ночам женщина долго не смыкала глаз, пока не погружалась в длинную дрему, в которой сон и явь сплетались в череду улыбчивых кошмаров.

      Спустя пару таких ночей мужчина вызвал пришельца на разговор и сказал:

      – Отсюда две дороги. Одна – назад, другая – за перевал. Сдается мне, никакая из них тебе не по нраву.

      Чужак не ответил. Он лишь пожал плечами и, чтобы Хамыцу было легче продолжить, отвел в сторону взгляд.

      – За тот месяц, что ты у нас, многое случилось.

      «Чушь, – тут же подумал он про себя. – За этот месяц случилось гораздо меньше, чем хотелось бы нам. За целый месяц ровным счетом ничего не произошло, потому что все мы по-прежнему вместе, несмотря на весь этот месяц длиною в самый длинный год. А через пару недель настанет зима».

      – Дальше так нельзя, – сказал он вслух.

      Из-под шапки чужака выбивалась седая прядь. Он стоял, не оборачиваясь, и не сводил глаз со склепов. «Коли ему и нужен отдельный дом, – размышлял Хамыц, – так он давно готов. Их даже шесть, пусть выберет любой».

      – Стало быть, сосед, – сказал чужак. – Ты об этом?

      – Да, – признался Хамыц. – Да, мы решили.

      «Если можно назвать решением то, к чему ты нас вынудил, – подумал он. – Будто ты дал нам такую волю – за себя решать».

      – Можем успеть до первого снега, – добавил он.

      Чужак повернулся к нему и едва усмехнулся:

      – До первого снега никак не успеем, – сказал он. – Да оно и не нужно: уйду я с рассветом.

      Мужчина услышал, как у него в груди заворочалась шерстью живая нора и начала торопливо обыскивать свои закоулки.

      – Куда? – спросил он, поведя лопаткой.

      – Из ваших ночей. Ты ведь этого хочешь?

      Чужак и не рассчитывал услышать на это ответ. Тот был уже неуместен, как и новый вопрос. Утро было светлым и умным, и где-то очень далеко в нем бродило тепло. Оно-то, утро, и подсказало ему выход. «Чуднó, – размышлял пришелец, – как верят люди в злую силу. Им мерещится, будто она всегда не в них, а вовне, словно это орлан или сокол, парящий над ними и выжидающий случая вонзить свой клюв в их ожидающие дни».

      Договорившись, что примутся за работу в тот же день, они разошлись. Для своего хадзара чужак подобрал участок шагах в семидесяти от северной стены их дома. Земля здесь была суше и тверже, и подмерзший верхний слой им пришлось разбивать острым заступом. Ни сам пришелец, ни кто-либо другой не позаботился о том, чтобы освятить место молитвой. Под фундамент вырыли только локоть земли, так что за стены взялись уже через