Клад. Рассказы и повесть. Алан Черчесов

земля уже позабыла тебя, – произнес он заготовленные слова. – Ты бросил ее на откуп. Поднимайся и иди, – сказал мальчишка и подумал: это хорошо, что без патронов.

      Они помолчали. Он смотрел в дядино лицо и ненавидел их сходство. Мужчина прищурился и сплюнул.

      – Порку можно оставить и на потом. Убери ружье.

      – Всегда успею, – сказал мальчишка, и в голове пронеслось: «Я готовился к этому шесть дней. Я был уверен. А теперь трясусь со страху. Но должен бояться он. Ведь он не к такому готовился».

      – Ладно, – сказал дядя. – Ладно. Если уж так хочешь, можешь и с ним идти. Я не против. Иди с ружьем, коли хочется.

      – Я украл у тебя коня, – сказал мальчишка. – Теперь могу взять себе и второго. Для этого надобно только пальнуть.

      Мужчина вскочил и сжал кулаки, но сделал лишь шаг.

      – Все! – закричал мальчишка. – Все! Теперь стой!

      Он зажал ружье стылыми пальцами и думал: «Если подойдет, я ткну ему в лицо железом. Я побегу к реке. Лучше уж я утону».

      Дядя опустил руки и глухо выругался. Они долго молчали. Так долго, что у мальчишки устало сердце. Потом он услышал:

      – Мы возьмем их с собой… Не сейчас. Позже. По весне мы приедем все вместе и заберем их с собой. Если ты из-за них…

      – Они будут лежать здесь, – сказал мальчишка. – Они не воры.

      – Глупец, – сказал дядя. – Боги покарают тебя.

      – Боги помогут мне. Я не вор. И не батрак.

      – Будь ты проклят.

      «Еще немножко, – подумал мальчишка. – Совсем малость. Я дотерплю. Это хорошо, что без патронов. Скоро небо забледнеет, и он уйдет». Они молчали до тех пор, пока у мальчишки не унялась дрожь. Руки его запотели, но перехватывать ими ружье он не стал. Дядя сказал:

      – Там добрая земля. И князь попался щедрый…

      Мальчишка отрицательно замотал головой. Потом сказал:

      – Передай афсин, что я ее помню. Это ведь она тебя прислала.

      – Она хочет, чтоб ты с нами был.

      – Я помню ее. Так и скажи.

      – Старик тоже хочет.

      Мальчишка смолчал. Звезды стаяли, и с гор задул ветер. Теперь и о свете вспомнит. Ветер вспомнит о свете и прихватит его с собой. Мальчишка не сводил глаз с дядиного лица и видел, что и тот уже ждет и просто нужен повод. Ветер поможет им обоим.

      – Зря ты, – сказал мужчина. – Ты слишком мал. Ты думаешь, что это правильно. Ты ошибся. Пошли. Конь заждался.

      – Это не мой конь, – сказал мальчишка. – За своего я уже рассчитался. Иди. Тебя увидят. Ты чужак здесь. Сам это выбрал. Я устал держать ружье.

      – Ну так опусти.

      – Не могу. Ты же знаешь, я не могу его опустить. Клянусь могилами, я этого не сделаю. Иди…

      – Могилами жив не будешь, – сказал дядя. – Ты околеешь с голоду.

      – Я справлюсь. Скажи афсин, что я справлюсь.

      Он смотрел мужчине в лицо, не мигая и будто бы не дыша даже, и видел, как оно белеет перед ним, растекаясь морщинами. «Вот и все, – думал он. – Все же я выдержал. Стерпел.