Княгиня Менжинская. Юрий Татаринов

круто развернулся, что с его головы слетел цилиндр, и спешно зашагал в сторону конюшего двора. Как псы зверя, его вдруг начали терзать горькие чувства: ревность и ненависть. Разыскав пана Юзефа, он вскричал:

      – Под окнами вашего дома совершается, можно сказать, покушение на честь вашей фамилии, а вы сидите и преспокойно любуетесь лошадьми! Зачем вы позволяете бывать у вас этому прохвосту?

      – Что случилось, отец мой? – удивился хозяин усадьбы. Он внимательно посмотрел на гостя. – Боже, да на вас лица нет! Кто осмелился оскорбить вас?

      – До этого, благодарение Богу, дело не дошло. Но может статься! Не вы ли утверждали, что Коллупайлы – злейшие ваши враги! И что я вижу! Один из них прогуливается в затененных уголках парка под руку с вашей дочерью!

      – В этом нет ничего ужасного, – спокойно ответил пан Юзеф и отвернулся. – Моя дочь вольна в своих поступках. И коль сегодня ей нравится Коллупайло, то пусть себе, – он опять посмотрел на гостя, усмехнулся. – Или вы ревнуете? А?.. Не стройте из себя Отелло, отец мой, – ласково посоветовал он. – Это вам не идет. Да и рано вам беситься. Сначала завоюйте ее, а потом ревнуйте. Я благодарен этому, как вы выразились, «прохво сту» уже только за то, что он сумел отвлечь Юленьку от горьких мыслей. Она опять защебетала, как прежде, когда был жив Фери.

      – И вас не беспокоят последствия этого увлечения? Сегодня дружеская беседа, а завтра…

      – Но-но, отец мой, только не переходите границ приличия. Мы не можем знать, что случится завтра… Что будет, то будет. Не мне и уж тем более не вам предугадывать, что может статься с моей дочерью. Уверен: девочка сама разберется в своих проблемах. Она хоть и молода, но голову имеет. Жаль, что вы до сих пор этого не знали.

      – До сегодняшнего дня я как раз был уверен в этом.

      – Вы любите ее?

      Этот простой вопрос поставил гостя в тупик. Пан Хлебович растерялся. Наконец опомнившись, бедняга с негодованием ответил:

      – Что за вопрос! Мне казалось, что для вас это ясно как божий день!.. Да, люблю!

      – Вот и прекрасно, – спокойно отозвался пан Юзеф. – Значит, сумеете побороться за нее. А что! Вызовите-ка этого «прохвоста» на дуэль!

      Глаза хозяина Полонки округлились. Он не понял, шутит собеседник или говорит серьезно.

      – Когда-то, – уже с улыбкой продолжал пан Юзеф, – в мои годы, дуэль являлась чуть ли не единственным средством разрешения споров. Дела любовные, месть, какие-либо раздоры разрешали простым и естественным способом – поединком. Я сам дрался три раза. Мне предлагали решать спор на пистолетах, на шпагах, даже на ножах, как это делают янычары, но я всегда предпочитал саблю и поединок до первой крови. И могу похвастать, что ни разу не оказался побежденным. Я умел пользоваться этим оружием!

      Гостя смутило предложение пана Толочки. Гнев его как рукой сняло. Он захихикал, давая понять, что воспринял предложение как шутку.

      Меду тем пан Юзеф не шутил. Он не был бы самим собой, если бы не желал отвадить от дочери молодого Коллупайло.