Под звон мечей. Пётр Полевой

еднегерманские, англосаксонские, кельтские и финские. Мы начали с песен Сэмундовой «Эдды», наивно повествующей нам о странствованиях и приключениях богов, из своего небесного чертога спустившихся на землю, о борьбе их с волшебниками и чародеями, с чудовищными драконами и змеями-хранителями бесценных кладов, наполненных несметными сокровищами. Мы перешли потом к сказаниям германцев, в которых сумрачная основа скандинавских песен о Нибелунгах перешла в более близкую и понятную нам форму рыцарской эпопеи, мифические герои обратились в храбрых рыцарей, ловко владеющих конем и копьем, а вещие девы-валькирии – в гордых королев и графинь, окруженных покорными вассалами. Вслед за кровавой и полной трагизма «песней о Нибелунгах», мы поместили превосходное сказание о Беовульфе, многими чертами своими напоминающее дивные, никогда не наскучивающие песни Гомера.

      Оригинальное по замыслу и любопытное по приёмам изложения, по подробностям быта, по силе и яркости образов, это сказание о Беовульфе, насколько нам известно, впервые является в русской литературе изложенным в форме, доступной для юных читателей… Вслед за этим сказанием, которое, очевидно, родилось среди народа, всю жизнь проводившего на волнах «много-шумящего» моря, в вечной борьбе с бурями и опасностями туманной морской дали, мы поместили целый ряд игривых и замысловатых рыцарских повестей, в которых героями являются смелые и неустрашимые вассалы короля Артура, вечно пирующие за его «круглым столом» или странствующие в поисках за приключениями. Эти Передуры, Овенны и Гераны – прототипы тех рыцарей «без страха и упрека», которыми в изобилии переполнены средневековые рыцарские романы. Но рыцарские странствования, приключения и подвиги мужества, в конце-концов, прискучивают; воображению читателя, естественно, хочется отдохнуть, отвлечься в иную сторону, позабыться в миpe фантастических грез и мечтаний; и вот, тотчас после сказаний о рыцарях «Круглого стола», мы даем игривые и простодушные сказания Калевалы о баснословных героях – вдохновенном певце Вейнемейнене, грубоватом Ильмаринене и веселом Леминкайнене, – и заключаем нашу книгу грациозными легендами о феях и эльфах, которые так часто вдохновляли поэтов, и воспоминаниями о первых поэтах – о кельтских бардах, уже в начале новой эры составлявших cocловие, с особыми правами, обязанностями и обычаями…

      Мы дали нашей книге заглавие – «Под звон мечей» – потому, что все приведенные здесь сказания, заимствованные из давних времен европейской исторической жизни, представляют собою не более, как один нескончаемый отголосок тех битв и борьбы за существование, который вынесены были человечеством в период варварства и в первые века христианства, ещё не успевшего укорениться, не успевшего просветить народы, и смягчить их нравы…

      В поэтических сказаниях, дошедших до нас в более поздней, значительно сглаженной форме, всё ещё чувствуются нами те страшные усилия, те ужасы и опасности, которые переживало и выносило человечество в различные периоды его возрастания и развития – в периоды борьбы с природой и её статями, и с теми новыми и постоянно возобновлявшимися нашествиями на Европу диких кочевников, в которых тоже было нечто стихийное, сокрушительное, неодолимое.

      В сказаниях, собранных и переданных нами здесь, всюду ещё слышится тот «звон мечей», который представлялся некогда единственным способом в решении насущных вопросов исторической жизни… Способом, – увы! – и теперь ещё не забытым, но все же более и более утрачивающим свое значение в наш век преобладания духовных и нравственных стремлений над проявлениями грубой физической силы…

      И может быть те, которые будут читать в нашей книге о древних богатырях и героях, о их кровавых расправах и мужестве, безумно растраченном на борьбу с препятствиями и опасностями, ещё раз подумают:

      – «Как это хорошо, что мы живем не в то отдаленное, сумрачное и туманное время битв и борьбы!.. Как хорошо, что мы принадлежим к веку, в который звон мечей становится все более и болеe отдаленным, а подвиги труда, – это торжество человеческой мысли и воли – все более и более отодвигают на задний план подвиги личного мужества и проявления силы».

      Но отдадим честь и прошлому, и скажем вместе с нашими народными певцами:

      «То старина, то и деяние»…

П. Полевой.31 октября 1898 г.

      Песни «Эдды»

      В Копенгагене, в королевской библиотеке, богатой всякими книжными и рукописными сокровищами, хранится одна драгоценная, древняя рукопись… Она четко и красиво написана, на толстом пергаменте; все страницы этой объемистой рукописи, потертые и обветшалые, испещрены в два столбца писанными короткими стихотворными строками и разукрашены хитросплетенными заглавными буквами, размалеванными красною киноварью… На её заглавном листе стоит краткая, но весьма красноречивая надпись: «Эдда Сэмунда Многознающего».

      «Эдда» – название обширного сборника древних скандинавских народных песен о языческих богах, которым, до введения христианства, поклонялись норманны, жившие в Скандинавии (нынешней Швеции), и о тех древних героях, которые представлялись норманнам образцами доблести и мужества. Но как