Болото вечной жизни. II часть. Майя Сварга

найти выход, зрело в той части людей, что призывала обратиться к новому богу. Та часть, что требовала сохранения верности прежнему, начала впадать в отчаяние и один за другим люди стали переходить на сторону первых, оставляя свою партию в меньшинстве.

      А затем в деревню пришёл священник. Отец Фотий глубоко верил в Бога и веру свою стремился распространить на весь мир. Проповедуя христианство, он ходил от деревни к деревне, от села к селу. Пламенный, с горящими глазами, он обращался к людям, страстно говоря им и о ветхозаветном Боге-Отце, и о Его Сыне Иисусе Христе. Он говорил о человеческих грехах и их искуплении, о рае и аде, о божественных законах и вечной жизни. Люди, уже слышавшие о новой религии и знавшие о том, как широко она распространилась, и так были недалеки от того, чтобы сменить веру. Старые боги давно уже не помогали и по сути даже и богами-то переставали быть, и это вызывало у людей неуверенность в будущем. И когда появлялся отец Фотий, говорящий о Вечном и Едином Создателе всего, о Его Сыне, посланном Им на землю и принёсшим Себя в жертву за грехи людей, когда он указывал на небо и говорил, что Бог живёт там, надо всеми и сравнивал Его Сына с Солнцем, при этом глаза его сияли и лицо выражало глубочайший восторг, люди начинали ему верить, и когда сам отец Фотий говорил о вере, чудесах Иисуса, о воскрешении Его из мёртвых и затем призывал креститься и начать исповедовать христианскую веру, люди шли за ним, как дети за Гаммельнским крысоловом.

      Единственной деревней, не поддавшейся проповедям отца Фотия, была именно та, в которой поклонялись Золотому Змею. И в ней тоже слышали и о новой религии, и о новом боге, и из этой деревни люди уходили на заработки, а, возвращаясь, рассказывали о том, что видели. Но у них был свой бог, который помогал им во всём, и в котором они обретали вечную жизнь после смерти, и новый был им не нужен. Так продолжалось несколько лет: жители деревни вежливо и с интересом или равнодушно – это зависело от настроения, слушали отца Фотия, но на этом дело и останавливалось. Пока не пошёл второй год засухи. Их бог, Золотой Змей, не умер, они знали это, но он больше не был для них опорой. Он перестал помогать им и обрёк их на голодную смерть. И те слова, на которые они когда-то не обращали внимания, теперь всё чаще вспоминались им.

      Наступила середина июля, и это был уже третий месяц, во время которого не выпало ни единой капли дождя. Поля и луга давно уже перестали быть зелёными, и стали похожи сейчас на потрескавшуюся пустыню, породившую спутанные клочья бледно-жёлтой проволоки. Листья на деревьях побурели и высохли и неподвижно висели на неподвижных ветвях. Даже в лесах, в самой тёмной сырой и непролазной чаще, остался только один цвет – жёлто-бурый, цвет мёртвой высохшей травы. Люди доедали последние припасы, и будущее представало перед ними окрашенным в мертвенные тона. Еду было взять негде, ни для себя, ни для их отощавшей скотины, которая бродила повсюду в бесплодных поисках