Идущая. Филологический анализ одного психического расстройства. Мария Капшина

и прекратила делать вид, будто всё нормально. Да, комната слишком похожа на сон. Потому что только во сне бывает такое чувство, когда знаешь, что эта комната твоя, хотя в глубине недозаснувшего сознания вертится ясное: ты её впервые видишь. И потому, что только во сне обыкновенная студентка может оказаться в таком неожиданном месте, не помня, как сюда попала и когда. И главное, зачем. Но… но кто же совсем не умеет отличить себя спящую от себя же бодрствующей? Вика трагически возвела глаза к потолку (потолок был тёмный, закопчённый, балочный), опустила их – и наткнулась на камин, с потрескиванием шевелящий гибким рыжим языком между диваном и книжными шкафами.

      Ладно, попытка не пытка…

      Огонь, как ему и положено, жёгся. Не столько больно, сколько обидно. Что за чертовщина? Бред какой-то…

      Тихо шоркнула по меху дверь, пропуская чьи-то шаги.

      Вика обернулась, по-прежнему сидя на пятках, только оперлась на правую руку для равновесия. Позади нее, как пишется в старых романах, стоял человек в черном. В другой ситуации она отметила бы, пожалуй, странный покрой одежды, тонкие брови и смугловатую кожу лица в сочетании с прямыми черными волосами почти до плеч… Но в первый момент она определила его именно как «человека в черном», заметив, кроме цвета одежды, только глаза. Жесткие, со стальным блеском, цепкие. Очень неприятные какие-то глаза. Ещё миг, и Вика отвела бы взгляд, но вдруг увидела в горящих зрачках неоспоримо четкий насмешливый приказ: «Ну же! Отвернись!»

      «Ах ты хамло нечёсанное!» – совершенно искренне возмутилась Вика, сужая глаза в ответ…

      Впервые в жизни она поняла, что такое «тяжелый взгляд». Подумалось, что если б её накрыли пыльным матрасом, усадив на него слона, ощущения были бы примерно те же. И ещё – как хорошо сидеть; стоячую точно затылком в камин унесло бы. «Вот же говнюк!» – подумала с неожиданной экспрессией.

      …И вдруг поняла, что отпихивает всех троих – говнюка, слона, матрас, – хоть и не понимает, как.

      Неожиданно для всех, пронзительно громко в застывшей тишине стукнула дверь. Неизвестный обернулся на звук; и, прежде чем девушка успела что-нибудь сообразить, выбросил вперед руку – кто-то, показавшийся в дверном проеме, качнулся к окну и беззвучно осел на пол. Из рук белобрысого мальчишки выскользнул поднос. Мягко стукнула оплетённая бутыль, звякнули боками два металлических кубка, один затормозил о рассыпавшиеся фрукты, а второй откатился к ноге упавшего.

      – Вы спятили! – возмутилась девушка, в три скачкообразных шага обходя «человека в чёрном» и заслоняя мальчишку. «Определенно бред, – почти уверенно подумала она. – Причем такая дикая фантасмагория только мне прибредиться могла…»

      Шегдар застыл на секунду, криво усмехнулся, прошёл к креслу у стола, едва не задев девушку полой куртки, и сел.

      – Прошу мне извинить некоторую бестактность. Я – Шегдар нок Эдол, император Кадара.

      – Ну очень приятно, –