Кооп-стоп (сборник). Ксения Бахарева

тем как отправиться на любимой 21-й «Волге» в Мурманск договариваться о поставке новой партии яблок, Марк Наумович с Сашей ненароком заглянули в детский дом, в котором по странному совпадению некогда воспитывался верный водитель Бородина. Несколько ящиков молдавских яблок и закарпатских огурцов, колбаса и конфеты в подарок детям-сиротам – это самое малое, что можно было прихватить с собой. И в этом спонтанном визите не было какого-то наносного позерства. Просто Марк Наумович не мог пройти мимо судьбы девочки, живущей в доме по соседству, у которой отец погиб, а спившуюся от горя мать лишили родительских прав.

      – Мария Петровна, мне бы с Леночкой повидаться! – после выгрузки подарков Бородин заглянул в кабинет директора детского дома, в котором теперь воспитывалась его маленькая соседка.

      – Она вас уже ждет! Спасибо огромное за вашу заботу! Я провожу…

      Марк Наумович наклонился к Леночке, обнял ее, погладил по негустым волосикам.

      – Ну как ты? Нашла друзей?

      – Нет… – посмотрела на взрослого соседа худенькая Леночка большими грустными глазами.

      – Ну ничего, найдешь скоро. Этот заяц тебе поможет поскорей подружиться с кем-нибудь.

      – Этот зайка от мамы?

      – Ну конечно, Леночка! От мамы!

      – А она скоро приедет за мной?

      – Конечно, вылечится и приедет! Обязательно!

      Девочка прижала зайку к груди и долго махала в след светлой ускользающей «Волге»…

      Фима забрал деньги из антресольной заначки и решился на визит в исполком, пока чиновник не очухался и не пошел в отказ. Конверт получился внушительный из-за 25-рублевых купюр, менять же в сберегательной кассе на более крупный эквивалент Рыжиков струсил, боясь навлечь на себя ненужные подозрения.

      Ватными шагами он еле добрел до нужного кабинета в исполкоме и, заглянув в дверь, испугался еще больше. В просторной комнате за четырьмя письменными столами сидели одинаковые серые люди в одинаковых серых костюмах. У Фимы, ни разу в жизни не подносившему взятку, потемнело в глазах. Одно дело в своем царстве – кооперативном государстве дурить колхозников с неправильными гирями, когда никто не видит, а тут все на ладони, неровен час застукают – и прощай свобода! Стоя в коридоре, Фима слушал, как лихорадочно стучит сердце, отдаваясь в висках.

      – Ну что же, Ефим Ильич, не заходите? – проходя мимо, ласково прощебетал Рудишкин, открывая дверь в соседний кабинет.

      – А я, наверное, кабинет перепутал, – все еще не отошел от волнения Фима, подумав: «Как можно девятку с восьмеркой перепутать, вот старый дурак!»

      Рудишкин, в кабинете которого было на удивление пусто, в предвкушении получения астрономической суммы был на удивление вежлив и спокоен.

      – Принесли заявление?

      – Какое?

      – Ну, вы же автомобиль желали, насколько я помню?

      – Да, так я же писал!

      – Ну где я его искать буду? В статистическом управлении?

      – Почему в статистическом управлении?

      – Потому