Кофе на утреннем небе. Ринат Валиуллин

тем отчётливее она понимала, что не любит ни того, ни другого. Она стояла, как регулировщик посреди перекрёстка со сломанным светофором, и пыталась урегулировать движение своей души.

      Когда подключились остальные герои, Максим тщетно пытался найти второй носок.

      – Неужели есть что-то сильнее надежды?

      – Есть: ожидание. Я способна ждать, даже когда нет никаких надежд.

      – А интеллект тебе не будет мешать?

      – Нет. Интеллект имеет только один недостаток: чем умнее становишься, тем сложнее получать удовольствие.

      – Что ты ищешь? – недовольно зашевелилась в постели жена. Марина внимательно следила за фильмом.

      – Ты не видела поцелуй?

      – Какой поцелуй?

      – Ну какой-какой? Как обычно, глубокий, жадный.

      – Может, лучше кофе сваришь, хватит ерундой заниматься.

      – Я на кухне тоже смотрел.

      – У-у-у-у-у-у-у-у, – застонала она. – Вот ты зануда. Мне кажется, ты отлично обходишься без них.

      – Ты так красиво лежала.

      – Хватит льстить, я уже про носок, который ты потерял, – смотрела она на его голую ступню.

      – Включи голову! Не будь такой дурой!

      – Ты не боишься, что тогда я перестану любить тебя?

      – Это лишнее.

      – Ты давно уже ни черта не видишь, кроме своей прекрасной работы.

      – Что я не вижу?

      – Меня не видишь, – выключила звук телевизора жена, так как пошла реклама.

      – Ты про новые штаны? Я их ещё вчера увидел прекрасный цветок, он расцвёл в вазе джинсов, просто промолчал. Тебе, кстати, идёт, – подошёл я к любимой и, положив свою ладонь чуть ниже бедра, подхватил словно стройную ножку бокала рукой и начал медленно поднимать: – Я хочу выпить за неувядающую красоту, океаны ласки твоей до дна, – нагнулся и поцеловал её в колено, – пью тебя звёздами, небом и космосом, в угоду твоему тщеславию, влюблённости, запоночки расстегиваю и разбрасываю, – вырвалась из меня рифма.

      – Это чьи стихи?

      – Это не стихи, это я.

      – Когда я видела знак вопроса, я думала, ты работаешь, а ты стихи, оказывается, пишешь.

      – Не пойму, при чём здесь знак вопроса, – заглянул я под диван.

      – Видел бы ты себя в профиль, когда сидишь за компьютером.

      – Ну так ты ответь, я, может, и выпрямлюсь, – разогнулось моё тело, а глаза пошли шарить на следующий уровень.

      – Иногда мне кажется, что твой взгляд хуже скотча, липнет ко всем, кроме меня, собирает букеты на чужих полянах, отклеить его нет никаких сил.

      – Разве? – наконец нашёл я беглеца на книжной полке.

      – Я даже зависть читаю по твоим бегущим глазам.

      – Да, да, да. Какому счастливчику гулять в этом саду? – опустил я её ногу. – Почему люди остывают так быстро к тому, что рядом, к тому, кто предан. А тебе тем временем нужна постоянно твёрдость мужской силы, а не бессилие законопослушного гражданина. Я знаю.

      – Хватит паясничать. Не надо строить из себя женатого человека дома, чтобы потом разрушать его за пределами. Надо