Кофе на утреннем небе. Ринат Валиуллин

можно быстрее закончить с уборкой и уйти с глаз долой».

      – Можешь так замереть?» – оборвал рассказ на этой реплике ветер, ворвавшийся в комнату, выдавив окно, сбросил со стола несколько чистых листов. Те некоторое время парили в воздухе, затем их остановил пол. Максим замер на мгновение, потом встал, чтобы выгнать ветер, но того уже и след простыл. Он не стал закрывать окно.

* * *

      Время не жалело людей. Воскресенье прошло. Понедельник наступил. Самолётик не попал в цель, в мусорное ведро. Я встал и со второй попытки отправил бумажный корабль по имени А4 в утиль. Старая накладная с дебетом и кредитом, с налогами и подписями. Жизнь проходит за оформлением бумажек с цифрами прибыли и расходов, ни чувств, ни эмоций. Накладная, наложи и расхлебывай. Открыл окно, где духоту моего кабинета уже ждал свежий воздух. Он знал, как соблазнять девушек. В руках у него трепыхался букет белых цветов яблони, что росла под окном. Окно выходило во дворик университета. Там стоял студенческий щебет, было время перерыва между парами, если не сказать обрыв, в который с радостью проваливались все: и студенты, и преподаватели, пробел между слов, пробел во мгле тяжёлого бремени знаний, луч света, глоток кислорода, улыбка кофе. Окна мне не хватило, и я спустился вниз, в объятия весны. К тюльпанам, астрам, гладиолусам и другим цветам, среди которых доминировали нарциссы. В цветнике приятно было оказаться в любую погоду, в окружении юных женщин настроение поднималось до солнечного. Я устроился на скамейке, спрятавшись за солнцезащитными очками, и бродил в своих кулуарах мыслей, всё ещё переваривая утренний кофе, который я оставил на столе, не притронувшись. Потому что кухня сегодня не баловала хорошей погодой. Что-то нашло на жену ещё вечером:

      – Где же ты был?

      – На совещании. Голодный, как собака.

      – Макароны будешь?

      – Ты же знаешь, как я не люблю их.

      – Вот и я с некоторых пор разлюбила лапшу, – нашло и не сходило до самого утра.

      Я не стал с ней спорить и доказывать, что совещание действительно было, точнее, день рождения Кати и мы коллективно её поздравили. Мне казалось, что к утру жену отпустит, что в ней проснётся здравый смысл или хотя бы безумная любовь, но нет. Жену ко мне не отпустили:

      – Кофе сваришь?

      – У меня нет никакого настроения варить тебе кофе.

      – Разве это так сложно?

      – Сложно. Ты же видишь, какие мы разные… сегодня, – надавила она на мои перепонки.

      – Может, тогда нам стоит развестись… на один день?

      – А если мне понравится?

      – Чёрт, дай сюда кофеварку.

      Отобрав у неё посуду, я зажёг огонь, тем самым пытаясь погасить себя. Огонь действительно успокаивал.

      – Долго так будешь на него смотреть? – поняла, что перегнула палку жена.

      – Пока не погаснет.

      – Огонь?

      – Злость. Я прихожу к выводу, что вредно быть человеком.

      – Понятно, если ты собрался философствовать, то мне некогда, на работу опаздываю, – оставила