Заставь меня влюбиться. Лена Сокол

Короче, если ты проиграешь, я собственными руками сделаю тебе татуху.

      – Что?!

      – Да. Какую захочу и где захочу. На мое усмотрение.

      – Да пожалуйста. Тебе все равно не светит. А я что получу?

      – Ну, если ты будешь стойко держаться до самой старости, то перед смертью сможешь сказать, что выиграла.

      – Пф… Какой дурацкий спор.

      – Но ты проиграешь гораздо быстрее.

      – Ты всегда такой самоуверенный?

      – Абсолютно.

      – Тем приятнее будет тебя обломать.

      – Не выйдет. – Засиял ярче новогодней елки. – Ты на меня запала. По глазам вижу.

      – Конченый псих. – Отмахнулась, открывая дверь.

      – Пока, лилипут!

      – Пока, дылда!

      – Мой полурослик…

      Даже дыхание перехватило. Мой… Сказано так смело и… многообещающе.

      – Каланча! – не растерялась я.

      – Клопик мой диванный…

      – Вот дубина!

      – Я запомнил, где ты живешь.

      – Катись уже! – бросила я и скрылась в подъезде.

      Ужасно хотелось добежать до окошка между первым и вторым этажами и посмотреть, как он удаляется вдаль по дороге, мелькая бело-черной полосатой спиной. Но громкие шаги на лестнице заставили меня вернуться к реальности. Похоже, это было тем самым, чего я так сильно боялась.

      Пашка вывернул из-за угла и торопливо засеменил по ступенькам вниз в одних пижамных брюках и старых тапках. С голым торсом и всклокоченными после сна волосами. Несся напролом, грозя смести все на своем пути. Даже меня в темноте тамбура заметил не сразу.

      Я преградила ему путь, крепко обхватив за руки.

      – Нет, ты пусти меня! – Он резко выдернул свои запястья из моих ладоней.

      – Паш, нет, Паша. Паша! – Поняв, что он завелся сильнее положенного, я запрыгнула на него, обвивая сразу руками и ногами, и уткнулась носом в шею.

      Он остановился, пытаясь освободиться, но мои объятия были крепче, чем у ленивца, обхватившего дерево. Брат замер, тяжело дыша. Его руки встрепенулись, замерли в воздухе и обреченно опустились на мою спину.

      – Тебе придется объяснить, что это за размалеванный уркаган стоял с тобой возле подъезда. И почему он посмел распускать свои клешни.

      – Хорошо. Только пойдем домой?

      – И еще почему ты не даешь мне похоронить его прямо сейчас.

      – Хорошо. – Я спустилась и подтолкнула его по направлению к лифту. – Только дома, ладно?

      – Угу, – проворчал он, недовольно поджимая упрямые губы, что были точной копией моих собственных.

      Я вплела свои пальцы в его и осторожно сжала руку брата, грубую, сухую. Все еще боясь, что он может передумать и рвануть к выходу. Все его чертова вспыльчивость. Именно из-за нее я так и не решилась тогда рассказывать Пашке про себя и Костыля.

2

      Нет, ну а как такое рассказывать? Не каждая решится даже сказать лучшей подруге о подобном. И все из-за стыда, от которого не получится отмыться до конца жизни. А тут брат. Мальчишка. Юноша. Теперь уже мужчина. Вспыльчивый, горячий, взрывоопасный.

      Пожаловаться ему, чтобы он что? Налетел на Костыля,