Королевский лес. Роман об Англии. Эдвард Резерфорд

монах ударит Мартелла, то молодой щеголь его убьет. Времени на раздумья не было. Рядом с палкой стояла лопата – увесистый деревянный инструмент с металлическим штыком. Схватив лопату, он размахнулся ею, чтобы пресечь удар в тот самый миг, когда опустится палка брата Мэтью.

      Люк переусердствовал. Палка с треском отскочила, штык лопаты прошел насквозь и с отвратительным чавканьем вонзился в череп монаха. Тогда на волю вырвались, как показалось Люку, все силы ада. Послушники бросились, чтобы схватить его, Мартелл и Уилл накинулись на послушников, и в этой суматохе он отшвырнул лопату и пустился в бега, желая спасти свою жизнь.

      Ясно было одно: его обвинят, как бы ни объяснили случившееся. Он впустил браконьеров, он ударил брата Мэтью, его ненавидел приор. Если он хочет остаться в живых, то должен бежать или, по крайней мере, спрятаться. За ним придут быстро.

      Он гадал, куда же податься.

      Мэри отвлеклась от чистки кастрюли достаточно надолго, чтобы покачать головой.

      Проблема, в сущности, была довольно проста. Или так она себе говорила. Проблема заключалась в пони.

      Джон Прайд считал его своим. А Том Фурзи заявил, что ничего подобного. Вот и вся история. Можно было говорить на сей счет и другое. Через неделю много людей наговорили много слов. Но это не повлияло на факт: Прайд мнил пони своим, а Фурзи твердил, что это не так.

      Непредвзятый наблюдатель имел пространство для честных сомнений. Жеребенок родился в Нью-Форесте. Покуда жеребенок находился при матери, вопросов не возникало, но если кобыла околела или жеребенок отбился, а такие вещи случались, то можно было наткнуться на детеныша, бродящего в одиночку, и не знать, кто его владелец. Именно это и произошло в данном случае. Нашел жеребенка Прайд. По крайней мере, так он сказал. В этом можно было и усомниться.

      Жеребенок вдобавок был милым. Это лишь половина проблемы. Хотя он являлся типичным нью-форестским пони – приземистым и крепким, с толстой шеей, – в его морде присутствовало нечто изящное, почти изысканное, и двигался он чрезвычайно элегантно. Масти он был сугубо гнедой, с более темными гривой и хвостом.

      – Прелестнейший пони из всех, что я видел, – сказал ее брат, и у нее не нашлось возражений.

      Разница в возрасте у Мэри и Джона Прайд была всего в год. Все детство они играли вместе. Темноволосые, хорошо сложенные, стройные, свободные и независимые духом – никто не мог за ними угнаться, когда они ехали через Королевский лес. Они притормаживали лишь ради их младшего братишки, витавшего в облаках. Джон отнесся к ее браку с Томом Фурзи с легким презрением. Круглолицый Том с кудрявыми каштановыми волосами всегда казался несколько туповатым. Но они знали его всю жизнь, все жили в Оукли. Они не имели ничего против него. Ее брак был всего-навсего расширением семьи.

      И она была вполне счастлива. После пяти беременностей, с тремя выжившими и здоровыми малыми детьми, сама она располнела, но темно-синие глаза, как и прежде, поражали воображение. Если ее толстяк-муж бывал порой груб и всегда неинтересен, то важно ли это, когда