Земля надежды. Филиппа Грегори

как сквайры.

      – Я думал, что попутешествую здесь, – сказал Джей. – Возьму лошадь и поезжу по стране, посмотрю, что смогу найти.

      Они оба взглянули на него и грубо расхохотались ему в лицо.

      – «Возьму лошадь»! – воскликнула женщина. – Да тут на всю плантацию едва ли с полдюжины лошадей наберется. Можете уж сразу просить карету, запряженную четверкой.

      Джей сдержался:

      – Вижу, мне тут многому придется учиться.

      Хозяйка гостиницы встала из-за стола и подошла к очагу.

      – Что-то темно по утрам, – раздраженно бросила она.

      Женщина нагнулась к огню и зажгла то, что выглядело как тонкая лучина для растопки. К удивлению Джея, самый кончик лучины загорелся ярким прозрачным пламенем, как будто там был специальный фитиль. Хозяйка поставила лучину в маленький подсвечник, стоявший на каменном очаге, и направилась к столу.

      – Что это?

      Она обернулась без всякого интереса:

      – Мы называем это свечным деревом. Я закупаю запас на зиму у индейцев каждую осень.

      – А что за древесина?

      – Свечное дерево, – нетерпеливо ответила она.

      – Но с какого дерева?

      Она посмотрела на него, и на лице ее четко читалось, что глупо спрашивать о таких вещах, которые никого больше не интересуют.

      – Откуда мне знать? Я плачу индейцам, и они мне привозят. Вы что, думаете, я сама иду в лес и собираю там для себя свечное дерево? Вы что, думаете, я делаю ложки для себя из ложечного дерева? А сахар – из сахарного дерева и мыло – из мыльных ягод?

      – Свечное дерево? Ложечное дерево?

      На какое-то время Джеем завладела дикая фантазия: он представил себе дерево, на котором растут свечи, дерево с растущими ложками и куст с мылом.

      – Вы что, дурака из меня делаете?

      – Не больше, чем вы есть. Как мне еще назвать это дерево, если у него такое название?

      – Знаете, кого нужно спросить? – Мужчина умиротворяюще отодвинул пустую миску, вынул трубку и набил ее ароматными золотистыми табачными листьями. – Индейца, дикаря. Просто пойти с индейцем в лес, поехать в каноэ вверх и вниз по реке, и он покажет вам все, что вас интересует.

      – Неужели плантаторы этого не знают? – спросил Джей.

      Он испугался при мысли о путешествии с индейцем. В Лондоне слишком много говорили о вооруженных людях с коричневой кожей, которые могут прокрасться в ваш дом, пока вы спите, и перерезать вам горло каменным ножом.

      Женщина откашлялась и сплюнула в очаг.

      – Да они вряд ли знают, как и что растет! – сказала она. – Всему, что им известно, они научились у индейцев. Если вы хотите знать, как выглядит мыльное дерево, нужно спросить индейца. Цивилизованные люди интересуются только золотом и табаком.

      – А как мне найти индейца-проводника? – спросил Джей.

      На секунду он ощутил себя беспомощным, точно ребенок, и подумал о путешествиях отца – в Россию, на Средиземное море, по Европе. Он никогда не спрашивал отца, испытывал ли тот страх или чувство еще хуже страха – растерянность хнычущего ребенка, оставшегося без друзей