Точка невозврата. Юлия Рябинина

тебя. Ублюдок, – по ее щекам потекли слезы. – Из-за тебя и…

      Она не договаривает, наверное, увидев на моем лице звериный оскал, потому что в этот момент я жду продолжения, заранее зная, что она хочет сказать про мальчишек, но она молчит. Ее грудь часто вздымается. Она все-таки выходит из кухни и сбегает в спальню, при этом щелкая замком.

      Я тут же опускаюсь на холодный пол и зажимаю руками голову. Теряюсь в прострации. Бля, что делать, что делать? Как остановить это безумие? Как?

      Поднимаюсь рывком и иду в спальню к детям. Мальчишки сладко спят, посапывая во сне. Склоняюсь к Димке и целую его в пухлую щечку, потом к Лешке. Закрываю глаза и втягиваю полные легкие детского запаха. На глазах выступает влага. Тут же стираю ее ладонью. Они – самое родное, что у меня есть на этом свете, и завтра эта бездушная кукла хочет у меня их забрать.

      Выхожу из спальни и, прикрыв дверь, набираю телефон Сереги. Трубку почти сразу поднимают.

      – Да, Антох, – слышу я знакомый голос.

      – Серег, нужна помощь, – без лишних слов сообщаю ему.

      – Давай.

      Захожу в кухню и закрываю дверь.

      – Кукла хочет подать на развод и забрать детей.

      Минутное молчание в трубке подтвердило мои опасения.

      – Ну, на данном этапе ты ничего не сможешь сделать, Тох. Тем более, если Петрович подключит своих адвокатов, тогда вообще без вариантов.

      – Я понял, – отключаю телефон.

      Он спустя секунду вибрирует в руке. Серега. Поднимаю трубку.

      – Да ты не расстраивайся, Антох, – говорит он быстро, словно видит мое состояние.

      – Я понял, Серег. Давай. Завтра созвонимся.

      – Ага, пока, – он отключился.

      Утро не принесло облегчения. Сколько часов я проспал, не могу даже представить, потому что долго не мог заснуть. Спал сегодня в гостиной. Спальню, где вчера закрылась Лика, обошел стороной. Даже вещи не забрал, спал в халате. Разлепил глаза с трудом, но нужно вставать. Обязанности призывают к ответственности. Прислушиваюсь. Тишина. Встаю с дивана и, пересекая комнату, выхожу в коридор. Тихие звуки детских голосов доносятся из спальни. Подхожу к двери и распахиваю ее до середины.

      – Доброе утро, Антон, – Людмила Викторовна сидит в кресле и натягивает на мальчишек одежду.

      – Доброе, – я снова в недоумении. – А… а где Лика?

      Женщина опускает глаза и начинает копошиться в детской одежде, пытаясь скрыть неловкость, хотя в ее возрасте это странно.

      – Она ушла, – вымолвила няня, но я понял, что она что-то недоговаривает.

      – Куда? – перешел я в наступление, хотя зачем спрашиваю, ведь она вчера дала ясно понять, куда пойдет сегодня утром. – Хорошо, – сказал скорее себе, чем няне, – я ушел на работу.

      Развернулся и направился к двери.

      – Лика сказала, что я свободна на месяц.

      Ее слова, будто холодный утренний душ, вылились на меня.

      – Я просто к вам так привыкла, к мальчикам. Вы собираетесь уволить меня?

      – Нет, Людмила Викторовна,