Дружественный огонь. Авраам Иегошуа

исчезнувшего сына; словом, это был вынужденный родительский маскарад. Кончилось тем, что он снова попытался дозвониться на мобильник Эфрат, своей невестки, зная, что рано или поздно, она отзовется. Поскольку Яари знал ее достаточно хорошо, то не сомневался, что ответный звонок не заставит себя ждать, а потому наговорил свое сообщение строгим голосом не просто старшего по возрасту человека, но и отца ее мужа. Иначе говоря, свекра, который, тем не менее, не желал испортить отношения с матерью своих внуков. Он произнес достаточно мягко:

      – Эфрат, милая моя… – здесь, против его воли, в голосе прорвалось отчаяние, – я очень прошу тебя: как только ты обнаружишь местоположение нашего дезертира, сразу и безотлагательно дай мне знать, где его найти, Потому что мне он очень нужен. Очень – и срочно.

      Сказать по правде, в этот день в офисе ничего срочного, что требовало бы присутствия Морана, не было. Но отец хотел связаться с ним не как с сотрудником, а как с человеком, тревога за которого возникала из-за присущего ему самому чувства «контролирующей любви». Особенно сейчас, когда с момента расставания с женой прошло уже более двадцати четырех часов, он ежеминутно ощущал пустоту, вызванную ее отсутствием, не столько в физическом, сколько в эмоциональном плане, и это было неожиданно для него и сильно раздражало. Его жена знала, как сформулировать и обозначить время от времени возникавшее и одолевшие мужа проблемы и тревоги, умела смягчить их. И теперь он хотел видеть сына рядом с собой, как ее отражение.

      Он позвонил дочери в Иерусалим, но снова не получил ответа. Его это даже устроило, теперь он мог просто наговорить послание, не вдаваясь в подробности.

      – Надеюсь, – сказал он, – надеюсь, Нофар (и он сказал это, стараясь, чтобы голос звучал как можно приветливее), ты не забыла, что мама улетела к Ирми в Африку. Моран отправился на резервистскую службу… А если быть совсем уж точным, его поймали… И мне совсем не ясно, чем все это закончится, и освободят ли его… То есть, вернется ли он домой сегодня вечером или завтра. Ну и Эфрат как раз в это время записалась на новые курсы. Детей пока заберет к себе ее мать, и выходит, что сегодня вечером я остаюсь совсем один. Так что если у тебя нет дежурств и ничего такого, что удерживало бы тебя в Иерусалиме, может быть, ты смогла бы приехать домой и побыть со мной какое-то время, а потом мы могли бы вместе зажечь свечи…

      Молчание. Его ноздри втянули аромат дорогого табака. Поднявшись, он постоял немного, надел пиджак и вышел из своего кабинета в большую приемную. Было уже хорошо за полдень, приемная опустела. В углу, отгородившись небольшой стеклянной перегородкой, сидел главный инженер, доктор Малали, внимательно разглядывая диаграмму большого лифта на экране компьютера. В свое время он выговорил себе право работать в одиночестве, чтобы не было никого, кто мешал бы ему попыхивать трубкой. Яари остановился возле него, вдыхая табачное благоухание, запретное для него самого.

      – Аромат табака сопровождал большую часть моего детства, начиная со старого