Дружественный огонь. Авраам Иегошуа

была не шляпа, а красный берет, сохранившийся со времени армейской службы Яари. Он подождал, пока кресло на колесах завершит разворот, и двинулся ему навстречу. Оттого, что старый его берет был старику велик и наползал на глаза, Яари не мог не восхититься неукротимым упрямцем и порадовался мысли, что старик доказывает и себе, и всем остальным, что всегда был и будет сильнее любого ветра и дождя.

12

      Ни автор романа, ни главная героиня, созданная ею, не приложили достаточно усилий, чтобы пробудить симпатию Даниэлы. Она читала добросовестно, внимательно, не пропуская ни строчки, но так до сих пор и не получила ни малейшего представления о внутренней жизни персонажа, даже когда на двадцатой странице героиня нанесла грозный визит в дом своих родителей, намереваясь воскресить жалость к себе – и в себе – воспоминаниями о перенесенных в детстве горестях. Даниэла нашла это отвратительным, неестественным и притворным. Похоже, писательница не понимала и не представляла даже, что именно внутри семьи могут на равных существовать и злоба и любовь, которые начисто отсутствуют среди враждующих чужаков. Она положила ноги на чемодан, стоявший на полу с тех пор, как официант стащил у нее один из найденных ею стульев и отдал его кому-то из хлынувшей в кафетерий полноводной реки туристов. Она это стерпела. Но когда он вскоре вернулся, намереваясь поступить так же со вторым стулом, на котором лежала ее сумка, полагая, скорее всего, что эта белая старуха, за все время заказавшая только порцию кофе и сэндвич, считает это достаточным основанием для более обширных претензий, она не выдержала и, вернув ноги в туфли, покатила чемодан прямо к выходу на посадку, который находился в конце коридора.

      Дверь к посадочному рукаву была закрыта, ни единого путешественника не было видно в маленькой безлюдной комнатке для ожидающих. До вылета еще три часа ожидания – перспектива, не внушающая оптимизма. Впервые с той минуты, как она решила совершить столь дальний перелет к своему зятю в Африку, она разозлилась на мужа за то, что он не настоял на совместном полете. Да, она знала, что его присутствие не вполне вписывалось в план тех мемориальных ритуалов, которыми она хотела бы почтить память покойной сестры. Но сейчас, в пустом пространстве перед запертой дверью, он был нужен, он был необходим ей. Как нужен он был все предыдущие годы… Она зависела от его присутствия и незаметно для себя привыкла, что он здесь, рядом, исполняет роль успокоительной таблетки. Что случилось с ним, почему он отпустил ее, при этом запретив покидать аэропорт?

      Да, конечно, пройдет несколько часов и ее с радостью встретит зять, называвший ее всегда «маленькой сестричкой», однако в последнем телефонном разговоре голос его, как ей показалось, звучал как-то неуверенно – похоже, он не до конца понял цель ее визита и связанные с ним обязанности, которые она, Даниэла, возлагала на него. Более того, у нее вдруг зародилось подозрение, что он чего-то боится. Что же до нее самой, она находила резоны, объясняющие возвращение зятя на континент, где сфера его дипломатической деятельности теперь сводилась к нулю,