Весёлый Новый год. Дмитрий Кудрец

постовой службы Мамулькин страдал. До Нового года оставалась несколько часов, а до конца смены – вся ночь.

      А где-то люди встречали праздник. Им было тепло и весело. А сержант Мамулькин мерз и страдал. И ни одна душа в этой глуши не хотела разделить с ним его страдания.

      Сержант Мамулькин уныло посмотрел на пустынную дорогу и вздохнул:

      – Хоть бы одна машина проехала!

      Но люди встречали Новый год.

      Увешанные яркими шарами, обмотанные блестящей мишурой, перевитые гирляндами елки тоскливо ютились в углах.

      Столы, уставленные всевозможными тарелками, мисочками, салатницами, источали винно-пряные ароматы, заглушая запах хвои и дамский парфюм.

      Люди радовались и веселились, подкрепляя радость и веселье колбасой, ветчиной, рыбой, всевозможными салатами, закусками, фруктами, сладостями, соленьями, винами, коньяками и водкой.

      И только шампанское одиноко томилось посреди стола, ожидая своего часа.

      Томился в ожидании и сержант Мамулькин. То и дело он поглядывал то на часы, то на дорогу.

      – Ничего! – утешал он себя. – Вот завтра утром сдам смену и напьюсь! И за старый год и за новый. До чертиков напьюсь.

      И чтобы совсем не упасть духом, сержант Мамулькин стал пританцовывать на месте и безголосо напевать:

      – Маленькой елочке холодно зимой. Из лесу елочку…

      Сержант запнулся. Где-то впереди замаячил тусклый огонек фар.

      – А вот и подарок от дедушки Мороза, – сержант довольно улыбнулся, достал из стоявшей у обочины машины радар и направил его на приближавшийся свет. – Ну что вы там ползете, как черепахи? Вам что спешить некуда? Ну, давай, родной! Давай! Газани! Нажми на педальку! Превысь скорость!

      Но машина, словно угадывая мысли сержанта, поползла еще медленнее.

      – Пьяный что ли? – сержант Мамулькин недоуменно смотрел на свет приближавшихся фар. – Нет, не похоже. Едет слишком аккуратно. Даже подозрительно. А вот мы сейчас и проверим.

      Предвкушая предстоящую наживу, сержант Мамулькин вышел на середину дороги и небрежно взмахнул жезлом.

      Машина послушно остановилась.

      – Сержант Мамулькин, – представился служитель порядка. – Ваши документы.

      Окошко приоткрылось и из него вместе с документами высунулось радостное лицо.

      – Слава богу! – обрадовано затараторило лицо. – Хоть одна живая душа! Слышь, командир, ты не подскажешь, как до Сосновки проехать? А то мы что-то заплутали…

      – Во-первых, – страж дороги нахмурился, – не командир, а товарищ сержант. А во-вторых…

      Мамулькин придирчиво окинул взглядом старенькие зеленые Жигули, заглянул в салон, на заднем сидении которого восседали дед Мороз и Снегурочка.

      – Артисты что ли? – недовольно хмыкнул сержант, понимая, что у этой братии особо не разживешься.

      – Почти, – добродушно пробормотал Дед Мороз. – По вызову ездим – детишек поздравляем. Подарки доставляем.

      – Детишки – это хорошо… – с нескрываемой досадой сержант Мамулькин вернул документы водителю. – И подарки хорошо. И что скорость не превышаете и правила соблюдаете, тоже хорошо…

      – Значит, можем ехать! – весело воскликнул Дед Мороз.

      – Значит, можете ехать, – сержант Мамулькин удрученно вздохнул.

      – Так Сосновка в какой стороне? – снова поинтересовался водитель.

      – Вправо, – сержант Мамулькин неопределенно махнул рукой. – Километров пять. Потом опять вправо.

      – Спасибо, командир! – окошко со скрипом закрылось. – С наступающим!

      – И вас также! – Мамулькин козырнул и, сделав шаг в сторону, уступил машине проезд. Автомобиль фыркнул и неспешно покатился по дороге, прорезая тусклым светом фар вечернюю мглу.

      – Из лесу елочку взяли мы домой… – сержант Мамулькин недовольно поплелся к своей машине.

***

      В Сосновке не спали.

      Господин Сильцов нервно посматривал на часы. Нервно подрагивали уголки губ господина Сильцова. Корпоративная вечеринка, устроенная им для своих подчиненных не ладилась. Приглашенные в добровольно-принудительном порядке гости старались затереться где-нибудь в уголке, дабы лишний раз не показываться на глаза шефу. И только супруга господина Сильцова, с головы до ног накачанная силиконом, размалеванная и разодетая под Дженнифер Лопес с намертво прилепленной улыбкой пыталась изображать искреннюю радость по поводу происходящего события.

      Жену господина Сильцова, как собачонка сопровождала Катрин, пытающаяся во всем походить на свою подругу, но по скудости вкладываемых в нее средств непостоянных и немногочисленных партнеров, оттого и выглядевшая менее вызывающе и более привлекательно.

      Потягивая шампанское, дамы слонялись по дому, промывая косточки гостям.

      Заметив на одной из приглашенных вязаное крючком платье, Катрин заохала:

      – Я