Записки военного врача. Михаил Валерьевич Туруновский

его пыл Иляхин, – В вашем-то положении? Кстати, а как дела у вашего папеньки? Скоро ли он возвращается?

      Откровенное возмущение на лице доктора мгновенно сменилось подавленностью. Заметив это, следователь подошёл к нему, и почти по дружески взял под локоть.

      – Пойдёмте, Михал Андреич. Не будем делать не нужных глупостей, а просто напишем то, что нужно. И всё! В сущности, какое вам дело до этого, с позволения сказать, пострадавшего? Да, чёрт с ним! Между нами говоря, одним псом стало меньше! Вот и всё, – почти шепнул на ухо Иляхин.

      Некоторое время Михаил ещё оставался в глубоком раздумье, а, затем, не поднимая глаз, тихо произнёс:

      – Хорошо. Я сделаю то, что вы хотите. Надеюсь, затем вы оставите меня в покое?

      – Ничего не могу обещать, – честно признался следователь, – Сами понимаете, не всё здесь зависит от моего желания. Да-с! Времена нынче такие. Были бы тут рядовые, так сказать, забулдыги, то и экспертизы никакой не понадобилось. А тут такое дело! Кстати! Хотите знать, кто в эту ночь здесь гулял?

      – Ни сколько, – буркнул в ответ Михаил, – Я уже догадался. Кто-то из нынешних «господ»! Хотя все они, как вы только что выразились, обыкновенные забулдыги, дорвавшиеся до власти.

      – Тю, тю, тю! – осадил Иляхин, – Тише! Умоляю вас! Вы же умный человек, Михал Андреич! Каких господ? Забудьте такое слово! Товарищей! Теперь только товарищей! И полегче! Полегче! Революция, знаете ли….

      Затем они молча прошли в дом, где Михаил составил заключение именно так, как того требовал следователь, а затем попрощавшись, направился к выходу. Уже в дверях Иляхин окрикнул его снова.

      – И вот ещё что! Бросьте вы эту свою хандру, Михал Андреич! Ну, что это такое, право! Доктор, и вдруг, как простой крестьянин поле сохой пашет! Хватит! Хватит оплакивать утраченную жизнь! Я это вам, по-дружески, говорю! Революция всех с ног на голову поставила. И вы не исключение. А докторов, сами знаете, как сейчас не хватает! Не советую вам упрямиться. Иначе, рано или поздно, но за вами придут. И тогда…. Вы меня понимаете?

      Михаил выслушал следователя, стоя к нему спиной, не оборачиваясь. Однако немного помедлив, повернулся вполоборота, и буркнул в ответ: «Я больше не практикую», и наконец, покинул, пропахший пьянством и дебошем, некогда приличный дом.

      Чувство омерзения не покидало его всю обратную дорогу домой. Бессовестный шантаж бывшего полицейского казался Михаилу унизительным. Какое-то время ему даже хотелось вернуться обратно, и прилюдно дать пощёчину этому приспособленцу, посмевшему назвать себя сослуживцем отца. Однако, спустя некоторое время, он заметно остыл, и даже сумел успокоить себя мыслью о том, что одна мерзкая особь всего лишь поглотила другую. «Придёт время, и появится следующая дрянь, которая в свою очередь, поразит и эту. Рано или поздно, но они непременно перегрызут друг друга» – рассуждал он, подходя к дому, где его ждала верная, заботливая Нюра, и скромный завтрак с горячим травяным чаем.

      Утолив утренний голод, он прошёл