Будни анестезиолога. Александр Е. Иванов

во время торжественного собрания он попытался встать и под тяжестью кителя со звоном рухнул на пол.

      Зачем он продолжал работать, почему ему спокойно не жилось на полковничьей пенсии дома, в своей питерской квартире, выяснилось случайно. Оказалось, что его жена хворала шизофренией. Жить с ней было тяжело, и когда ее выписывали из сумасшедшего дома, дед перебирался под Псков, на дачу. А их сына из психиатрической больницы не выписывали никогда. И Чацкий раз в неделю ездил его навещать, заодно и приезжал на дежурство.

      Узнали об этом так: звонок на станцию, какая-то тетка просит к телефону заведующую. Спрашивает:

      – А у вас Чацкий работает?

      – Работает.

      – А вы знаете, зачем он у вас работает? Он к старухам на вызовы ездит!

      Заведовать подстанцией тогда пришла новая молодая тетка и удивилась вопросу:

      – А у нас вроде бы все врачи в основном ездят к пожилым пациентам.

      – А знаете, зачем он к ним ездит? Он им свой х… дает сосать!

      – А вы кто, простите?

      – Я его жена, я про него все знаю!

      Дальше навести справки было не сложно, узнали, что жена Чацкого постоянный посетитель дурдома. Мы старика жалели. Руководство постоянно делало попытки его уволить, но тут же кто-то звонил якобы из обкома КПСС, с приказом: не сметь! Заслуженный человек, ветеран, орденоносец! Начальство оставляло попытки, хотя, похоже, звонил он сам или кто-то из его знакомых. Избавиться от него удалось только при разделении «Скорой» и Неотложной помощи. Приказом его со «Скорой» перевели в «неотложку», а туда он идти не захотел. «Неотлога» ему не нравилась, ограниченный район, нет размаха. За пределы района выезжать не положено, не съездить в психбольницу к сыну, не прокатиться по магазинам, не закупить продуктов в деревню.

      Булимия

      Врач «Неотложной помощи», бабушка Кульчицкая, хворала заболеванием под названием булимия и, соответственно, ожирением. От ее ожирения страдали только водители «неотложки», которым приходилось ее запихивать в карету (забраться на сиденье рядом с водителем она не могла), а от булимии – все остальные сотрудники. Продукты питания оставлять на работе в холодильнике было опасно, вернее бессмысленно – съест. Съедала она все, что попадалось на глаза. Вдобавок бабка почти все время была навеселе, чтобы носить свою десятипудовую тушу по этажам, за день она выпивала десяток пузырьков корвалола.

      Ее беседа с больными выглядела примерно так:

      – Что у вас болит? Поясница? Это вы съели что-нибудь, милая, точно съели. Я знаю. А что у вас было на обед? Борщ? Покажите-ка мне ваш борщ.

      Ей приносили кастрюлю недоеденного борща. Проглотив его, бабка спрашивала:

      – Да нет, хороший борщ. А на второе что было?

      – Котлеты.

      – Давайте сюда котлеты.

      Сожрав десяток котлет, продолжала:

      – А еще что было? Компот? Нет, я компот не буду, от компота такого не бывает. Обед у вас хороший, это вы где-то что-то другое съели.

      Встать