Как карта ляжет. Элли Лартер

случае, он был почти уверен, что «Гиены» не тронут Кристен. На то было две причины. Во-первых, то, что он сидел за решеткой, автоматически отменяло месть за Косого. Да, Карри убил его, но кара уже настигла его. Именно ради безопасности Кристен он не стал сбегать с места преступления, послушно дождался копов, дал надеть на себя наручники и сел в полицейский автомобиль. Он сдался. «Гиены» были довольны. Во-вторых, Кристен была беременна. Теперь, когда это все знали, это практически делало ее неприкосновенной. Даже суровые байкерские законы чтили беременных женщин и матерей с маленькими детьми. Какое-то время он мог не беспокоиться за безопасность любимой женщины.

      Но он, конечно, все равно беспокоился.

      Он знал, что Кристен более или менее в порядке. Она жила у родителей, училась, с малышом все было хорошо. В клубе, конечно, ни отец, ни Лиам ее видеть больше не желали, и только Лэсси по-прежнему общалась и присматривала за ней.

      – Зачем ты это сделал? – спросила сестра, когда им позволили встретиться. – Ты хоть понимаешь, под какой удар поставил Кристен?

      – Это были эмоции. Я не сдержался.

      – Ты не сдержался и убил человека? – поморщилась Лэсси.

      – Этот человек сказал много дерьма о моей семье и о женщинах, которых я люблю, о Элисон и Кристен. Этот человек убил Эрика Ланберга. Он избил Кристен. Он заслужил свою пулю.

      – Но ты не заслужил сидеть здесь, Карри, – девушка вздохнула. – Сколько тебе грозит?

      – От десяти до пятнадцати лет.

      Лэсси потерла лоб:

      – Отец очень недоволен.

      – Когда он бывает доволен? – фыркнул Карри.

      – Но он наймет для тебя хорошего адвоката.

      – Разумеется.

      – Я передам ему, что ты говоришь «спасибо».

      С Кристен они еще не виделись. Пока против нее было открыто дело, им нельзя было общаться. Теперь, когда обвинения сняли, он ждал ее со дня на день. И искренне надеялся, что им позволят говорить не через стекло, а сидя за одним столом. Он хотел обнять ее хотя бы на пять секунд. Хотел положить ладонь на ее растущий живот. Хотел сказать, что любит ее. Хотел попросить прощения.

      При мысли о Кристен у него на глазах выступают слезы. Как же он вляпался. Как же они вляпались.

      Он скучает по ней больше всего на свете.

      Оранжевый свет стал ярче, раздался гудок, возвещающий о начале нового дня, и железная решетка с грохотом отъехала в сторону. Пора вставать.

      Он снова опустил глаза вниз. Штаны высохли. Осталось едва заметное пятно. Он спустил ноги вниз и спрыгнул со своей второй полки.

      – Подъем! Перекличка! – охранник с равнодушным лицом вел электрической дубинкой по прутьям камер.

      Карри послушно вышел из своей камеры. Следом вышли его соседи – Сонни, Артан и Джимми. Из других камер тоже выходили заключенные. Все они становились в одну линию, готовые откликнуться, как только назовут их фамилию. Коридор заполнился темно-зелеными робами и сонными голосами.

      – Абрахамс!

      – Здесь!

      – Аллен!

      – Здесь!

      – Андервуд!

      – Здесь!

      Когда