Оружие скорби. Книга 1. Я выбираю смерть. Василий Криптонов

что каждый живет своей жизнью, но вот теперь они были по одну сторону баррикады, а он – по другую.

      Торопливо, словно стремясь скорее блеснуть заготовленной репликой, одна из державших транспарант девушек крикнула:

      – Тридцать серебреников, или больше?

      Лейст остановился на безопасном расстоянии от них. Мозг сразу же занялся знакомой работой: пересчитал противников и оценил шансы. Лейст не хотел думать об этих людях, как о врагах, но не мог одолеть намертво вшитого в подсознание инстинкта бойца. Его нельзя было отключить, нельзя игнорировать. Лейст видел перед собой пятнадцать человек, вероятно безоружных, не обладающих спецподготовкой. Из них трое подростков и четыре женщины. Лейст расценил свои шансы как абсолютные.

      – Я не взял денег, – сказал он.

      – Для удовольствия, что ли, убивал? – сплюнув, спросил широкоплечий.

      Девушка бросила камень, который Лейст машинально поймал. Ему стоило больших усилий не бросить его обратно – иначе девушка бы погибла на месте. Камень выкатился из его ладони на тротуар.

      – Не нужно этого делать, – попросил Лейст.

      – Боишься? – крикнул кто-то.

      – Боюсь, – кивнул Лейст. – Если эта история чему-то меня научила, так это тому, что человеческая жизнь бесценна. Я не хочу, чтобы вы погибали от моих рук, но если вы нападете, то может пролиться кровь.

      – У него даже оружия нет! – истерический женский визг. – Бейте его!

      Толпа рванулась вперед, и Лейст перестал существовать: он превратился в робота, боевую машину, приоритетной задачей которой было сохранение своей жизни и боеспособности. Он видел перекошенные лица, раззявленные в воплях рты. Слышал и чувствовал треск костей и сухожилий, но не ощущал никаких эмоций. В сознании будто сменялись цифры обратного отсчета: десять, девять, восемь…

      На цифре «пять» все закончилось – женщины отступили, склонились над своими ранеными. Лейст, опустив руки, мысленно прокрутил в голове ход битвы и с облегчением понял, что не нанес никому тяжелых ранений. Несколько вывихов, два перелома, разбитые носы и губы.

      – Я ведь предупредил! – закричал он лежащим на асфальте людям. – Чего вы добились? Меня даже не посадят за это, на записи будет видно, что я защищался.

      Лейст махнул рукой в сторону ближайшего столба, на котором висела камера слежения за безопасностью граждан.

      – Вы могли погибнуть, – сказал он, понизив голос.

      Одна из женщин постарше, баюкавшая своего лежащего без сознания мужа, повернула к Лейсту заплаканное, изуродованное гримасой ярости лицо и прокричала:

      – Да чтоб ты сдох, ублюдок!

      Лейст промолчал. Дорога к дому была свободна, и он пошел туда, перешагнув через смятый транспарант.

      Много позже, когда пьяная дрема почти сморила Лейста, окно его гостиной разлетелось от брошенного камня. Лейст подобрал его и обнаружил записку, прикрепленную к камню с помощью резинки, которыми обычно перетягивают пачки денег. Там было всего