Всё путём. Виктор Рябинин

падающей с мокрого тела капели. Всласть отдохнувши, снова подхватиться, как при стихийном бедствии, и, взлезши на полок, опять истязать себя сопревшим веником до полной победы над организмом. Затем обратно кинуться в речную протоку, пугая рыбу и раков своим распаренным и неприбранным телом.

      И вот, свершив такой банный круговорот до трёх раз, если время терпит и следом не спешит на помывку бабий отряд, изрядно потёршись лыковым мочалом и окатившись шайкой тёплой воды, уже чистым и опрятным сядешь на приступок возле бани, ополоснёшься стаканом первача и чёрт тебе не брат. Сам сияешь как медный пятак и на душе уютно, словно у Христа за пазухой. Глядишь светлым глазом, как бабы потянулись в баню, а тебе даже лень представить какими они будут выглядеть на помывке при всём своём голом раскладе. Да и под силу ли им тягаться с мужским достоинством своею мнимою красою телесного превосходства интимного свойства? Да будь оно наличием хоть под яровой либо озимый клин, хоть под несжатую полосоньку, хоть под голое зубильце, воткнутое как попало промеж лыток, но ведь как не было, так и нет никакой завлекательности в этой женской аномалии, где не за что зацепиться любопытному взгляду, если уж судить трезво. Ни тебе колокольцев, почти звенящих на морозе, ни прочего кстати и некстати самонаводящегося органа, с гордо поднятой головой перед любым заслоном из шерсти и мокрых заслонок. А ведь если бы хоть малый глазок либо щупальце на этой лысой башке, то хозяин избежал бы многих жизненных пакостей непосредственного контакта, а женский пол выстраивался б в очередь по карточкам для вывода потомства. И если бы не вековое насильственное понятие голой бабьей красивости в мужских головах, так в сторону раздетой особы никто вовек свой качан не повернул. Это по первобытной привычке, когда первородному мужику всё в новинку было, голова вокруг шеи оборачивается, ежели аппетитная для глаз фактура свой первичный половой признак в доступном виде мимо носа проносит. Тут и сказывается доисторический инстинкт охотника, призывающий поскорее заклеймить посторонний репродуктивный орган, а, если повезёт, то не один.

      Конечно, если подходить к вопросу без предвзятости, то и в женщине обнаруживается приятная для наблюдателя сторона. Особенно, когда пред тобою не полностью разнузданный и голый натурализм, на который и глядеть-то можно без содрогания лишь при недоразвитом чувстве эстетического наслаждения. А вот когда глаз с поволокой, а на губах такая улыбка, что и через мелкие трусишки проглядывает, тогда в мозжечке дорисовывается полная картина ещё не распотрошённого гнезда. Ведь предвкушение победы всегда предпочтительнее свершившегося акта овладения. Поэтому иная богато одарённая натура с тыльной стороны смотрится очень даже завлекательно. Попробуй, усиди в одиночестве на месте, когда женской лицевой наглой части не видать, а с кормы, наоборот, пред тобой разворачивается такой перекат