Карцинома. Людмила Шевцова

доктора, и он проникся к нему глубочайшим уважением. К тому же он не мог припомнить, когда последний раз, вот так запросто сидел с таким важным человеком. И ему вдруг захотелось рассказать Палычу, что он не всегда был ханыгой и алкашом. Ему захотелось, пусть ненадолго, но встать на одну ступеньку с доктором. Шурик не смог отказал себе в этом удовольствии. Неожиданно для него самого высокая нота благородства вдруг выперла на передний план его огрубевших чувств, и будто невзначай, заглянул он в замочную скважину своего прошлого, накрепко запертого и стертого алкоголем, и что-то светлое зашевелилось в его заскорузлой душе. А тут еще и коньячок подвигнул его на высокий штиль, и поперло вдохновение, набрало силу и пустилось в галоп.

      – Понимаю, я хоть и чернь, но благородство тоже имею! – Шурик встал, приосанился и даже ликом просветлел. – И смею заметить, кое в чем все же кумекаю! Вот видите эти руки? – он протянул обалдевшему доктору свои ладони и пошевелил пальцами прямо перед его носом. – Во всей области, да чего там, во всей стране таких, как у меня, не сыщите. Любой вам скажет: «У Шурика золотые руки!». Я могу, образно говоря, блоху подковать. Не верите?! У меня только одних грамот за ударный труд полдюжины. И лента из шелкового кумача золотом вышита: – «Лучшему токарю области», – высокопарно, с чувством собственного достоинства произнес Шурик. – Помню, когда с лентой домой пришел, жена мне высказала: «Лучше б кусок мяса дали, вместо этой красной тряпки!». Мясо тогда по талонам было! Время голодное. Вы-то вряд ли помните? Очередь с пяти утра занимали. Но я тогда смертельно обиделся. И крепко напился, от досады и непонимания. Могла б кумач-то и оценить. Все ж таки, элемент советской честной конкуренции! А она вместо этого нанесла мне смертельный удар, можно сказать, под самый дых! С тех пор с женой как-то все и разладилось.

      Шурик вздохнул, посмотрел на доктора в надежде на сочувствие, но тот почему-то молчал, с интересом изучая странного пациента.

      – Я ж старался в своем деле всех на лопатки положить. И положил! Я ж, можно сказать, в своем деле, как вы, незаменим! Ну, сейчас-то что?! Дело прошлое. Вы, позвольте полюбопытствовать, Николая Семеновича, земляка нашего, читали? – Шурик с хитрым прищуром посмотрел на доктора.

      Хирург, обескураженный взрывом словоблудия пациента, не ожидал такого вопроса и только машинально замотал головой.

      – Ну вот, я так и знал! – Шурик в сердцах хлопнул себя по коленкам. – Я даже не сомневался! Даю подсказку, он не олигарх!

      – Да не знаю я твоего Николая Семеновича! – возмутился доктор.

      – Понятное дело, – перебил Шурик, – ваше поколение только бабло и ценит. А про просвещенного человека, земляка нашего, Николая Семеновича Лескова, выходит, ни сном, ни духом! А может он с меня своего Левшу срисовал?! – Шурик наклонился к Палычу и постучал себя кулаком в грудь. – С меня! Все так говорят, кто поумней да пограмотней: «Шурик – вылитый Левша!», – выпалил он с намеком на необразованность доктора. – И неважно, что мы с ним по времени