Парадокс Вигнера. Владимир Михайлович Жариков

входил в палату. Юлия стояла рядом, а молодой врач, закрывал собой пациента-коматозника, и его из-за этого не было видно.

      – Вам нельзя сюда! – возмутился врач, завидев входящего Куликова, – это палата интенсивной терапии!

      – Главный разрешил ему в мою смену не только присутствовать здесь, – информировал Протасов, – но и проводить некоторые исследования состояния этого коматозника….

      – Что за чертовщина? – почти закричал молодой врач, – это невероятно!

      Протасов и Юлия быстро развернулись к пациенту, молодой врач стоял к нему лицом и, выпучив от удивления глаза, замер в смешной позе. Маска аппарата вентиляции лёгких вновь лежала на подушке рядом с головой пациента. Илья Кузьмич почувствовал, как его одолевает необъяснимый страх, судя по виду медсестры, она испытывала то же самое. Илья Кузьмич и молодой врач с удивлением смотрели на монитор, параметры дыхания были в «норме» состояния комы.

      – Этого не может быть, – выдавил из себя Илья Кузьмич, – профессор, может, Вы объясните с точки зрения квантовой науки, что происходит?

      – А что случилось? – поинтересовался Куликов.

      Протасов наперебой с молодым врачом стали рассказывать о случившемся, а профессор слушал их обоих и улыбался. Это раздражало Илью Кузьмича, он не понимал иронии Куликова, но когда вновь посмотрел на пациента, на которого указывал пальцем Куликов, от неожиданности отпрыгнул назад. Юлия замерла в изумлении, как статуя и потеряла дар речи. Молодой врач, следом за Протасовым взглянул на кровать, раскрыл рот в гримасе изумления и остался стоять, вызывая смех профессора. Маска вновь была надета на лицо коматозника.

      – Я ничего не понимаю! – горячо произнёс Илья Кузьмич, – только что маска лежала рядом с головой пациента на подушке!

      – Мне кажется, этот странник по параллельным мирам, – высказал предположение Куликов, – сам снимает и надевает маску! Галлюцинации исключены, мы просто не замечаем, когда он это делает.

      – Профессор, он же в коме! – не соглашался Илья Кузьмич, – поверьте моему опыту, снять и надеть маску самостоятельно он не может!

      – Этот маловероятный случай может быть один из миллиона, – поучительно сказал Куликов, – это и есть то чудо или мистика, называйте как Вам угодно! Я в прошлое дежурство рассказывал Вам об этом, доктор! Если больному хочется снимать и надевать маску, значит, ему так надо, ведь угрозы жизни, как я понял, в этом нет для него. Мы только мешаем ему своим присутствием.

      Протасов молчал и внимательно смотрел на пациента. Он явно не поверил предположению профессора, ничего не соображающего в медицине. Но вид коматозника в маске успокаивал, и доктор скомандовал всем покинуть палату. Молодой коллега, сдавший смену, вскоре ушёл из отделения, а Юлия занялась текущими делами в сестринской. Оставшись с профессором в ординаторской, Протасов повторно выразил сомнение не только в возможности коматозника самостоятельно снимать маску, но и в безопасности проведения Куликовым эксперимента,