Чёрная орхидея. Александра Салиева

сотый раз изучив размеры синяков на своих запястьях, я покидаю спальню и спускаюсь вниз. Для начала – за новой порцией кофе, а потом – исследовать ту часть поместья, которую ещё не видела. Меня не интересует огромный бассейн или подсобные помещения. Я иду дальше, в самую глубь. Туда, где внутренний двор украшает цветочная оранжерея.

      Стеклянное царство гранита и плодородной земли под постоянным климат-контролем наполнено солнечными лучами и всего одним единственным видом растительности. Maxillaria schunkeana – редчайший цветок семейства фаленопсисов, обладающий насыщенным тёмным оттенком. Чёрная орхидея.

      “Три, четыре, семь, шесть, восемь: лепестки цветков мы бросим…” – всплывает в моей голове тоненьким девичьим голосом, напевающим незатейливую считалочку, пока я осматриваюсь.

      Не могу себе отказать в порыве прикоснуться к хрупким соцветиям. Затрагиваю некоторые из них кончиками пальцев, пока неспешно бреду вдоль оранжереи.

      В конце зала расположена своеобразная зона отдыха из плетёной мебели: двухместный диванчик, пара кресел и низенький столик со стеклянной столешницей. Именно там я и располагаюсь, продолжая не один последующий час гипнотизировать неопределённым взором раскинувшееся вокруг великолепие из зелени и цветов, чей образ запечатлён на моём теле.

      Да уж, провокация, и правда, слишком откровенная…

      “Три, четыре, семь, шесть, восемь: лепестки цветков мы бросим…” – прокручиваю в своей памяти снова и снова, подобно последней мазохистке.

      Ещё какой-то год назад данные слова значились одним из самых светлых воспоминаний, которые только у меня оставались о моей старшей сестре. Когда мы были совсем маленькие, часто играли с ней в прятки-догонялки, чьим началом являлась эта считалочка. Но потом эти строки превратились в сопровождение совершенно другой картинки в моей голове. Всё та же поляна, всё те же одуванчики, которые я срываю, пока ищу её… Вот только нахожу уже не десятилетнюю лучезарно улыбающуюся Анну – остывшее изувеченное тело взрослой женщины, в чьём кулаке зажаты лепестки чёрной орхидеи.

      “Девять, десять и двенадцать: ты не думай поддаваться…” – последнее, что звучит в моих беспокойных мыслях, прежде чем сознание затухает, а тело поддаётся наплыву усталости.

      На этот раз мне ничего не снится. Я просто проваливаюсь в темноту. Но и это длится недолго. Просыпаюсь от ощущения чужого присутствия. Гораздо ближе, чем хотелось бы. Жаль, подсознание срабатывает позже, чем привычка, – перехватываю чужую руку в толике сантиметра от моего лица и только вместе с этим открываю глаза.

      – Хм… – звучит задумчивое от англичанина.

      Ультрамариновый взор плавно смещается от моей персоны к запястью, которое я ещё не успеваю отпустить. По моим пальцам будто судорога проходит, прежде чем я расцепляю захват и попутно соображаю, как бы начинать оправдываться более убедительно.

      – Доброе утро, Маркус, – следует между тем вкрадчивым тоном.

      А мне так и не удаётся подобрать подходящих слов в качестве