Тайнопись видений. Диана Ибрагимова

светло, – сказал он. – А то скоро фонари погаснут.

      Элла тут же успокоилась и вернулась к работе, чудом различая что-то в полумраке. Липкуд зевнул так широко, что едва не вывихнул челюсть, и стал подгребать к себе прелую солому.

      – Готово! – сообщила Элла.

      – Тогда давай спать, – сонно пробормотал Косичка и тут же встрепенулся. – Слушай, оно меня все-таки беспокоит. Может, его другим мелком закрасить? У меня немного красного еще осталось…

      – А он нас не сожжет? Это же будет огненный ш-шаман, если его красным мелком… Он, наверное, морозных н-не любит.

      – А что, если они все там огненные были? – осенило Косичку. – И поэтому болезнь мою не забрали? Жара с холодом плохо уживаются! Надо будет весной еще кладбищ поискать…

      Элла зевнула в ладошку. Липкуд укрыл девочку кафтаном, поерзал, устраиваясь удобней, и прислонился к стене. Сон смеживал веки, но Косичка долго ему не сдавался, нет-нет и поглядывая на плоды творчества. Наконец он расслабился – и тут же ощутил сильный рывок, будто его дернули вверх. Липкуд распахнул глаза, обнаружил себя стоящим прямо перед рисунком, от испуга шарахнулся к лавке, но не ударился об нее, а провалился в соседнюю камеру сквозь стену, на миг став частью каменной кладки. Мягко приземлившись на спину, ошалелый Косичка приподнялся на локтях и тут понял, что не видит своего тела. Из окошка под потолком сочился тусклый свет, так что дело было вовсе не в кромешной тьме. Певун еще раз оглядел себя, но ничего не обнаружил.

      – Я стал пятном!!! – в ужасе заорал он, вскочив на невидимые ноги и забегав по пустой камере. – Шаман меня проклял! Я пятно!

      Косичка замер и позвал Эллу, но девочка не отвечала, и Липкуда накрыла новая волна истерики.

      – Что я натворил! – Певун опять начал метаться от стены к стене. – Элла, сотри рисунок! Это был какой-то обряд! Я провел сюда шамана с кладбища! Он пришел и сделал меня пятном! Т-то есть призраком! Элла, просыпайся! Я призрак! Элла!

      Тут он остановился и облегченно выдохнул, утирая невидимый лоб.

      – Ох, да я же уснул… Вот бестолочь. Это просто кошмар. Только… странный какой-то. Надо бы уже проснуться. Я же просыпаюсь, когда пугаюсь. Сразу просыпаюсь. Вот в ту же секунду…

      – Ты не спишь, Липкуд Косичка, – сказал кто-то, стоящий за стеной.

      – Шаман, ты, что ли?

      – Да, это я.

      – Отлично! – хмыкнул певун. – Не успеешь сам себя напугать, как эта дурь тут же в сон лезет. А ты это зря. Я тренированный. Так, проснись, Липкуд, проснись. Давай, ты же это умеешь, когда захочешь!

      Он похлопал себя по щекам, но ничего не произошло.

      – Это не сон, – сказал шаман. – Вернись в свою камеру.

      – Да как же, – пробормотал Косичка, ныряя обратно к темному пятну.

      На лавке сидел, обнимая спящую Эллу, он сам.

      Если бы Липкуд мог упасть в обморок в этот миг, он бы упал.

      – Эй, колдун! Ты правда меня проклял?! Это из-за того, что я твой покой потревожил на кладбище, а потом рисунок с тобой нарисовал? Ты пришел и сделал меня привидением?

      – Я пришел за твоим даром.

      Косичке