Тайнопись видений. Диана Ибрагимова

соблазну только младшие ученики и Кайоши-танада, но касательно последнего Ясурама сомневался, что он вообще человек. Первый провидец императора не общался ни с кем, кроме Цу-Дхо, и у его слуг невозможно было узнать ничего интересного, потому как все трое преднамеренно были неграмотные и немые.

* * *

      Материк Намул, Царство Семи Гор, г. Эль-Рю,

      1-й трид, 1020 г. от р. ч. с.

      Городская тюрьма находилась на окраине Эль-Рю. Людей здесь держали от силы несколько суток, потому что Царство не выделяло денег на еду для заключенных. Суд происходил быстро, и шансов на побег у пленников не было. Если преступление считалось серьезным, за них приносили выкуп, а когда платить оказывалось некому – казнили. Липкуд на этот счет и не чесался: вряд ли его проступок тянул на большой штраф.

      Камера была маленькая, полуподвальная и до одури холодная: через забранное решеткой окошко под потолком дул сырой ветер. Вскормленная дождевыми потеками плесень цвела и вдохновенно воняла по всем углам. Ползли тут и там трещины, штукатурка во многих местах обвалилась и мешалась под ногами.

      – Ну, бывало и хуже, – сказал Липкуд, оценив обстановку.

      Элла пожала плечами:

      – Отдельно нас н-не посадили, так что мне нравится.

      Косичка подошел к стене, внизу желтой от мочи, поприветствовал колонию клопов и вперился взглядом в каракули, оставленные прошлыми узниками.

      – Т-ты что там высматриваешь? – спросила Элла, болтая ногами.

      Она сидела на лавке, прибитой к стене, и теребила соломинку.

      – Да, может, тут кто-то записал таинственную историю своей жизни, – пробормотал Липкуд. – Я такие вещи не упускаю.

      Но ничего похожего на буквы не было, и Косичка разочарованно цыкнул. Он достал из кармана красный мелок и принялся рисовать большого, в собственный рост, человечка.

      – Что это ты д-делаешь? – оживилась Элла, приподнимаясь и вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть.

      – Запечатлеваю историю! Пусть народ фантазию развивает и слагает потом легенды про шамана. Вот увидишь, скоро очередь в эту камеру выстроится, а то скука тут смертная. – Косичка сунул Элле уголек. – Давай-ка, помоги мне. Рисуй страшные ветки, как на том болоте, где мы были. Я потом холмы с гробами добавлю.

      Девочка принялась за дело с завидным энтузиазмом.

      Липкуд намалевал страшнючее лицо и ударил в него кулаком с воинственным воплем:

      – Проклятый Косичка! Ты и твой большой рот! Все ты мне испортил! Меня бы уже по театрам разрывали, а ты!

      Он ударил еще раз, потряс ушибленной рукой, вздохнул и ссутулился. Притихшая Элла похлопала его по спине.

      – Ну зачем я ляпнул, что ты порченая! – Липкуд взъерошил без того лохматые волосы и яростно потер лицо, оставив на нем красноватые следы.

      Выглядел он чучелом, несмотря на попытки Эллы пригладить огненную проволоку на голове.

      – Д-давай я тебе косички заплету, – предложила она, когда уголек закончился. – Т-только