Сердце просит счастья. Татьяна Алюшина

а выходные ты на женщин тратишь. И это правильно. Ты молодой мужчина, тебе нужен, прости за прямоту, нормальный, регулярный секс. А домой ты девушку привести не можешь, у тебя тут мама с ребенком и нянька сидят. Нет, Андрюша, так не пойдет. Давай мы в Москву, а ты каждые выходные и праздники к нам, будь любезен, обязательно приезжай. Так ты хоть с сыном видеться будешь и время проводить.

      Он подумал, все взвесил и согласился.

      Так теперь и живет на два города.

      Барташов сообразил, что за воспоминаниями не только давно допил компот и чашку за собой помыл, но даже успел вернуться в гостиную, улечься на диван, и все это на автомате, и кажется, понемногу засыпает.

      Ну и хорошо. Поспать-то надо бы еще.

      Мира проснулась оттого, что рядом зашевелился Петька.

      – Привет, – прошептал мальчуган заговорщицким голоском и положил ладошку на ее щеку.

      – Привет, – прошептала она в ответ тем же тоном. – Как спалось?

      – Хорошо спалось! – не удержавшись, вдруг рассмеялся малыш.

      В его утренней жизни все было хорошо, и глазки его радостно сверкали.

      – Слезть сам с кровати сможешь? – спросила, напустив загадочности, Мира.

      Петька подполз к краю кровати, посмотрел вниз, оценивая предстоящий спуск, и уверил:

      – Смогу.

      – Ну, тогда иди, посмотри сюрприз в гостиной на диване.

      – Сюрпри-и-из… – с удивлением и восхищением протянул он.

      И Петька закопошился, торопясь за загадочным сюрпризом: шустренько перевернулся на живот и начал сползать вниз, через пару мгновений он уже зашлепал босыми ножками по полу.

      Вскоре из гостиной донесся его звонкий голосок, полный чистой бесконечной радости и абсолютного детского счастья:

      – Папа! Папочка приехал! Ура!

      Мира услышала непонятное ворчание, какое-то копошение и сонный голос Андрея Алексеевича.

      – Привет, сынок! – и тут же неожиданное оханье, видать, резвый сынок засадил папане в какое-то особо чувствительное место рукой или ногой. – Ох, Петька, ты меня сейчас угробишь!

      – Картинка с выставки, – прокомментировала Мира. – «Утро в семье».

      Потянулась всем телом и подбодрила себя словами:

      – Вставай, Мира Олеговна, надо гостей кормить.

      Коротко поздоровавшись, Андрей Алексеевич поспешил отвести сына в туалет, а после повел умываться в ванную комнату, где они долго возились, бултыхаясь в воде, разговаривали о чем-то, и то и дело оттуда доносился смех Барташова, явно получавшего удовольствие от общения с сыном.

      Мира в ожидании своей очереди в ванную приготовила завтрак: что-то разогреваться поставила, что-то печься, заварила чай. И, как только отец с сыном освободили ванную комнату, она заскочила туда, сообщив на бегу:

      – Сейчас будем завтракать. Я быстро.

      На завтрак она предложила мужчинам, успевшим за время ее отсутствия сложить стопочкой белье на диване и одеться, тыквенную запеканку с ягодами, теплый ореховый рулет, морс, чай и кофе для Барташова-старшего.

      – Слушайте,