Игры капризной дамы. Сергей Трахимёнок

осмотра стали думать, чем вооружить эту банду в тюремных телогрейках без воротников.

      Штатное оружие не годилось: драться, скорее всего, придется в тюремных переходах, а там вокруг бетонные стены, и возможен рикошет – своих же и перестреляешь. Вооружать сотрудников резиновыми палками было вообще несерьезно. Обстановка была боевая, и оружие должно быть боевым.

      Узякин и комбат посовещались и отправили кадровика в соседнее СМУ; через полчаса тот вернулся с десятком нарезанных сваркой арматурных прутьев средней толщины.

      Узякин взял один из них в руки.

      – Арматура – оружие милиционера, как булыжник – пролетариата, – сказал он и дал команду разобрать прутья.

      Дальше стали разбирать возможные варианты освобождения заложников. Их было три. Первый предусматривал случай, когда «гости» въедут в изолятор, но отдать заложников откажутся, захотят забрать их в камеру. Для этого случая разработаны два подварианта: возле машины во дворе и в переходе, в районе прогулочных двориков, там было много дверей и можно было разместить всю группу за ними.

      Второй вариант заключался в предоставлении «гостям» машины с сюрпризом, если они потребуют другой автомобиль.

      Третий вариант предусматривал освобождение в машине, это был самый опасный для жизни заложников вариант. Для того чтобы выбить дверь в автозаке, было решено бросить в «предбанник» машины гранату и, после того как наступит шок у захватчиков, освободить заложников, все понимали, что этот вариант – самый дурной, и все, будучи атеистами, в душе просили Бога не допустить его.

      Был предложен и четвертый вариант, но он был с ходу отвергнут Узякиным и Собиновым. Вариант этот предлагал отработать Внучек на случай подключения к захватчикам их сообщников с воли и «перерастанию захвата заложников в побег». Милицейская часть «тройки» высмеяла его, как «не могущий иметь место быть».

      Буза кивнул Шнырю, и тот выглянул из окошка насколько позволяла решетка.

      – Сколько?

      – Три, – ответил Шнырь, – впереди машина с мигалкой, сзади «волжанка» и автобус с солдатами.

      – Так и должно быть, – сказал Буза.

      – Где они нас будут ждать? – спросил Хряк.

      Буза ничего не ответил и снова кивнул Шнырю посмотреть заложников.

      Шнырь вышел в предбанник, умело, будто всю жизнь работал дубаком[11], открыл оба боксика заточкой, проверил заложников и вернулся в будку.

      Машину сильно качало на кочках.

      – Где? – снова спросил Хряк.

      – В одном месте, – ответил Буза, – возле железной дороги…

      – Чтобы по железке уйти…

      – Мекай балдой, – усмехнулся Буза, – чтобы подумали так.

      – А как же конвой? – шмыгнул носом Шнырь. Будка не отапливалась, и он простыл.

      – Ему будет не до нас… Парняги мои все сделают, – сказал Буза, – а мы сядем в «жигуль» кофейного цвета и рванем в обратную от железки сторону.

      – Так где? – еще раз спросил Хряк, словно сомневаясь, что такое может произойти.

      – Дорогу

11

Дубак (жарг.) – надзиратель в следственном изоляторе.