То, что делает меня. Ида Мартин

в голову вбил, сдохнет, но сделает.

      Вчера вечером мне казалось, что как только Трифонов узнает про эту историю, то сразу оценит ее важность. И тогда у меня появится шанс пообщаться с ними. Дома в кровати этот план представлялся идеальным. На деле же не прокатил.

      В первую минуту после звонка Наталья Сергеевна велела всем повторять параграф и куда-то свалила.

      – Ты чего такой мрачный? – тут же полезла Попова.

      Своим чрезмерным вниманием и разговорами она доставала меня каждый урок.

      – Не выспался.

      – Если и дальше с таким лицом ходить будешь, к тебе никто не подойдет. Все девчонки тебя обсуждают. Говорят, ты симпатичный, но потерянный, – без стеснения выложила она. – Грустишь, что сюда переехал?

      – Ничего не грущу.

      – Нет, грустишь, – Попова чуть ли не лежала на моей стороне парты и с любопытством заглядывала в лицо. – Такие вещи сразу видны. Да, Зой?

      Услышав свое имя, Зоя вскинулась и оторвалась от телефона.

      – Что?

      – Я говорю: Никита симпатичный. Да?

      Зоя развернулась в мою сторону и внимательно, на полном серьезе, посмотрела. Кровь резко прилила к лицу, стало жарко, и я готов был лезть под парту.

      – Да, – с легкостью подтвердила она. – Наконец-то у нас, кроме Криворотова, симпатичный парень появился.

      Мое сердце подпрыгнуло. Я чуть не задохнулся от радости. Значит, я ей тоже понравился.

      Криворотов, сидевший на следующей парте за Зоей, одобрительно, но чересчур усердно стал гладить ее по голове, и она, фыркнув что-то вроде: «Сто раз просила так не делать», принялась выкручивать ему пальцы.

      – Слышь, – сзади подергали за рубашку, – у тебя девушка-то есть?

      Я обернулся. Емельянова – синеволосая девчонка с бритым виском с одной стороны и длинной челкой с другой. В левой брови пирсинг. Подружка Поповой.

      – Нет.

      Я опасался, что вот-вот начнется глум. Подобные разговоры ни к чему хорошему не приводят.

      – Ничего, подберем. Тебе какие нравятся? Блондинки или брюнетки?

      Она хитро подмигнула Поповой.

      – Синие, Емельянова, ему нравятся, – подал голос Тифон. – На синих парни всегда в первую очередь западают.

      – Ты, что ли, западаешь? – тут же огрызнулась Емельянова.

      – Для меня вы все на один цвет.

      – А ведь и правда, – на весь класс воскликнула Емельянова, будто открытие сделала. – Слушай, Никита, ты-то хоть девчонками интересуешься? Или мы для тебя тоже на один цвет?

      – Но если даже так, – с лету подхватила шутку Попова, – с Трифоновым дела не имей. Он хоть и секси, но психический и злой.

      – Твоя глупость, Попова, лишний раз подтверждает мою правоту, – Тифон спокойно и снисходительно улыбнулся.

      После этих его слов обе девчонки как с цепи сорвались и на весь класс загалдели, перебивая друг друга.

      – Эй, Трифонов, когда же каминг-аут?

      – Может, в одиннадцатом наконец порадуешь?

      – Да ладно, чего стесняешься, весь мир уже так живет.

      – Боится, что его друзья-гопники узнают.

      – Да