2:36 по Аляске. Том II. Анастасия Гор

и войти следом после того, как он, упорно налегая на дверь, рывком отломал ручку. Внутри оказалось еще темнее, чем становилось снаружи, и Флейта звонко чихнула от пыли, покрутив фонариком.

      – Вы уверены, что здесь никто не живет? – осторожно спросила она, направляя луч света на аккуратно застеленный диван и стол, ломящийся от консервных банок.

      Невзирая на клубящуюся пыль, этот дом и впрямь не походил на заброшенный. В гостиной пахло корицей и жженной солью, будто еще совсем недавно кто-то обедал пирогом с семгой. В кресле лежала стопка свежей одежды, а в камине возвышалась ровно уложенная кучка сухого можжевелового хвороста. Дом был явно подготовлен к тому, чтобы принять блуждающих путников, и это гостеприимство выглядело до того соблазнительно, что всякие видимые предостережения звучали белым шумом на фоне.

      – Может, поищем другое место? – продолжала сомневаться Флейта, подвинув носком ботинка чьи-то плетенные сандалии из-под пуфика. – Если здесь кто-то живет, он наверняка скоро вернется…

      – Если бы здесь кто-то жил, он бы не ушел разгуливать по окрестностям в ночь, – весомо заметил Крис и вальяжно сбросил рюкзак прямо на пол, доставая из кармашка небольшую флягу с содержимым для розжига. Задержав руку над хворостом за секунду до того, как из горлышка полилось бы масло, Крис обернулся и саркастично добавил: – Но, если вам правда так не по себе, мы можем уйти и бродить хоть до утра. Оставим практически готовое спальное место, забудем про гору еды… У нас ведь с собой ее так много, правда?

      Будто подтверждая безобразность этой альтернативы, где-то с другой стороны реки раздался уже знакомый вой – то ли волчий, то ли банши (и неизвестно, что хуже). Он звучал надрывно, близко и глумливо, словно издевка над теми, кому не посчастливилось остаться снаружи в такой час. Это ли сыграло роль или же нежелание прислушиваться к здравому рассудку ради еще хотя бы одной ночи в сносных условиях, но я тяжело вздохнула и тоже скинула свою сумку на ковер. Рядом приземлился небольшой рюкзачок Флейты с вышитой розой (когда-то бывший моим, а затем Барби), ее кожаный футляр с инструментом и заряженное ружье.

      – Значит, мы остаемся, – удовлетворенно озвучил Крис и отправил почти догоревшую спичку в камин. Огонь ярко вспыхнул, и стены дома затрещали от долгожданного жара.

      Продукты, которыми был завален стол, ни шли ни в какое сравнение с тем, что осталось в нашей заначке: все, чем мы могли довольствоваться по пути, было съедено, и остался лишь один злаковый батончик и пара пакетиков вяленой конины. На кухне же рыбацкого домика кто-то будто успел подготовиться к настоящему концу света (к еще одному!). Я прошлась пальцами по этикеткам с консервированной кукурузой, томатному соку, домашним салатам, разным видам крупы и макарон, по банке с сухим молоком и даже по целой пачке с овсяным печеньем. Я долго рассматривала все это, прежде чем осмелилась взять одну из банок и, откупорив, с наслаждением