Колдун-2. Лисс Захаров

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      В Аду.

      – С прибытием. Зак ухмыльнулся. Журналистка завопила, оператор падал в обморок, но камеру не выпустил. Зак отобрал камеру и передал палачу – ну не каждый же день я буду свое время тратить на дурацкие интервью. Предай наверх, чтоб подправили, если что. Чего-то не хватает. Он посмотрел на вновь прибывших – чего не хватает.

      – Пилот где?

      – Не прибыл еще.

      – Значит, скоро прибудет. А посему, граждане, задам вам один единственный вопрос – от него зависит ваше дальнейшее пребывание здесь. Сколько было жучков?

      – 50.

      – Врешь, свободна.

      – Правда, мне 50 дали, ну мы решили и от себя.

      – Сколько? Ведь найду…

      – 6

      – Свободны.

      – А что с нами будет?

      – То же, что и с другими представителями прессы. Языки повыдирают, пальцы пообрубают, потом по списку.

      – А есть кто-нибудь постарше?

      – Я здесь старший – сверкнул глазами Зак, а теперь пошли вон.

      Он позвонил Грегу.

      – Ну, сколько еще?

      – 6 нашли.

      – Они сказали, это все, но пилот где-то подзадержался, найди его и потряси.

      – Ладно. Вы скоро?

      – Понятия не имею. Но поскольку утро выдалось дерьмовое, то хорошего ждать не приходится. Зак пошел в медицинский ад. Там страдали неправильно работавшие эскулапы.

      – Новенькие есть?

      – Пара десятков.

      – Кардиологи?

      – 2.

      – Просил ведь сразу сообщать.

      – Извините, зашиваемся, шеф…

      – Ааа… Зак махнул рукой и пошел к вновь прибывшим. – Что новенького?

      – Ничего.

      – Я так и понял.

      – Про тебя уже рассказали в первую очередь, но кроме эндопротезирования ничего сделать нельзя.

      – И я не вырасту?

      – Нет. Это намертво. Или можешь облик поменять, но это все равно… сказал бы навсегда, пока не научатся. Протез не растягивается.

      – А если детям?

      – У детей нет такой болезни, в-основном, только у пожилых. Зак вздохнул.

      – А ты смелый. Другие бы побоялись сказать. За что тебя сюда?

      – Напился, 6 человек задавил, машина в тотал, как и я.

      – Пил на работе?

      – Нет, в баре.

      – Сам сделать смог бы?

      – Да. У меня бригада была подобрана. Несколько часов, потом пока пах заживет, несколько дней. Потом понаблюдаться надо пару недель хотя бы. Это я не в смысле себе поблажку выторговать, я и сам раскаиваюсь и это, наверное, худшее наказание, чем ты сможешь придумать. Зак позвонил читающему мысли.

      – Прочти его.

      – Он сказал правду, не всю. Когда никто не видит он плачет и проклинает себя. Потом начинает прокручивать в голове какие тебе будут нужны обследования и как, собственно, пройдет операция. Про работу думает, детей. Про пытки в аду – нет.

      – Ладно, рискнем, отведи его в отдельный блок, где нужные люди содержатся. С остальными сами разбирайтесь.

      – Что-нибудь случилось?

      – Ежегодное интервью. Как же они меня достали. Я пойду, прогуляюсь – отцу скажи, если что. Он шел по деревне, окружающей замок. Было чисто и опрятно. Он нашел угловой дом и толкнул калитку.

      – Опять внучек пожаловал.

      – Опять.

      – Блины будешь есть?

      – Буду. Сметана есть?

      – Конечно. Для тебя, все что угодно. Они ели блины и пили чай с вареньем. Зак не был голодным, просто оттягивал тяжелый разговор.

      – Погадать можешь?

      – Могу, а что толку. Я тебе тыщу раз говорила, что твое будущее спрятано и будет столько событий, от выбора которых будет ткаться твое будущее.

      – Скажи хоть – операцию делать или нет?

      – Думаю, ты уже сам решил.

      – В общем-то да, но на сердце давит. Что-то не так.

      – Я тоже чувствую, как будто дождь собирается, но не простой.

      – Вечный подросток или демон, которого все боятся.

      – Оно тебе надо? Тебя все любят, тем более, сам опрос проводил – более 80% взрослых хотят стать подростками.

      – Зачем ты это сделала с моей матерью?

      – Я была зла на твоего отца и когда это было? Средневековье. Ты умереть должен был и наш план бы сработал, но случилось 2 вещи, ты выжил – вопреки всему. И у нее больше не было детей – она умерла. Одно исключает другое, так же, как и желания. Разобраться никто не может, даже лучшие адвокаты или философы.

      – Отец меня правда любит или бережет на десерт?

      – Правда. Дай ему волю – он бы тебя в банку посадил,