Ева. Артуро Перес-Реверте

подробностями его биографии. – Вы не смотрите, что он такой скромник, – этот элегантный красавчик запросто продаст инвалидное кресло своей обезножевшей матушки.

      Ферриоль теперь всматривался в лицо Фалько с бо́льшим интересом.

      – Какие бездны тут разверзаются, подумать только… – заметил он.

      Адмирал отчетливо исполнил финальную полуверонику:

      – Господь иногда пишет ровно даже по кривым строчкам.

      – Даже так?

      – А вы не знали?

      – Теперь буду знать. Хочу только напомнить, что на карту поставлено очень многое. И генштаб каудильо…

      – Мы поручаем это дело самому достойному, – безапелляционно прервал его адмирал.

      Понять подоплеку было нетрудно. Ферриоль близок к генералу Франко, поставившему своего брата Николаса во главе всех спецслужб, включая НИОС, которой руководит адмирал. Теперь понятно, откуда ветер дует. Каудильо, вечно нуждающемуся в финансировании, очень хочется заполучить золото Республики. Не говоря уж о мощном пропагандистском эффекте, на него можно накупить много германских и итальянских самолетов, танков и орудий.

      – Мой человек, – адмирал показал черенком трубки на Фалько, – точен, как швейцарские часы. А в случае надобности – смертоносен, как коса.

      Финансист хохотнул коротко и сухо. И холод этого смешка был под стать выражению его лица.

      – Верю вам.

      Он пристально смотрел в глаза Фалько. Смотрел пронизывающе. Редко-редко опускались и поднимались веки за толстыми стеклами очков. Ферриоль явно привык оценивать людей. И покупать их, не переплачивая.

      – Опасный субъект, – раздумчиво подвел он итог своим наблюдениям.

      Адмирал поддержал этот вывод.

      – В мирное время очень неудобен, – сказал он. – Зато для нынешнего подходит как нельзя лучше.

      Фалько переводил глаза с одного на другого, словно следил за теннисной партией, где мячиком служил сам. Его это стало раздражать, и он поднял руку:

      – Можно мне высказаться по этому вопросу?

      – Нет, нельзя, – словно закрыв скобки, адмирал вновь стал серьезен. – Твое мнение никого не… э-э… не интересует. Сейчас не до него.

      Фалько подобрался в кресле.

      – Как бы то ни было, настаиваю – морская дипломатия мне не по зубам.

      – Это мне решать, что по зубам, а что по шее. Не забудь, что пока ты – мой подчиненный в звании капитан-лейтенанта.

      – Номинально.

      – А это мне безразлично. Ты – флотский офицер и носишь знаки различия, пусть даже фальшивые, а форму надеваешь раз в год. Именно это тебя кормит. Понял?

      – Ну да.

      – Не слышу!

      – Так точно, господин адмирал, понял!

      – В любом случае, – заметил Ферриоль, – операция в Танжере будет скорее сухопутная, нежели морская… Это будет неким сочетанием кнута и пряника. Левая рука не будет знать, что творит правая… – бескровные губы дрогнули в крайне неприятной улыбке. – Поначалу косить никого не придется.

      Фалько пожал плечами. Взглянул на книгу, лежавшую перед ним на столе.

      – И