Ева. Артуро Перес-Реверте

удивленно заморгал. Это был неожиданный вопрос.

      – Известно то же, что и всем.

      – А что известно всем?

      – Что республиканское правительство в конце прошлого года отправило в Россию свой золотой запас, чтобы он, во-первых, не попал в руки франкистов, если Мадрид сдадут, а во-вторых, в обеспечение военных поставок. По крайней мере, так говорили.

      – Верно говорили.

      Фалько чуть скривился:

      – Я рад за русских.

      Ему не понравилось, как сухо и безразлично собеседник воспринял эту реплику. Зато адмирал метнул в него убийственный взгляд:

      – Нам плевать, что тебя тут радует или печалит! Понял?

      Трубка яростно пыхнула дымом.

      – Изволь извиниться!

      – Виноват. Прошу извинить.

      За стеклами очков Ферриоля сверкнула искорка – диалог явно позабавил его. Фалько обратил внимание, какие у него тонкие и бледные губы. Будь он женщиной, подумалось ему, я бы с такой целоваться не стал.

      – Золото несколькими партиями в строжайшей тайне под сильной охраной отправляли с начала сентября. Небольшую часть доставили самолетом во французские банки… А почти все остальное – десять тысяч ящиков с золотом в слитках и в старинных монетах – сложили в пороховых складах в Альгамеке, под Картахеной, а там перегрузили на русские корабли, отплывшие в Черное море.

      Фалько с видом первого ученика поднял руку:

      – Можно спросить?

      – Разумеется, можно, – отозвался Ферриоль.

      – Только по делу! – добавил адмирал.

      – О каком количестве золота мы говорим?

      Ферриоль увлеченно рассматривал свои ногти.

      – По нашим подсчетам, от шестисот до семисот тонн самое малое.

      – И сколько же это потянет по нынешнему курсу?

      – Больше двух миллиардов песет.

      – Ого! – восхитился Фалько. – Сталину теперь будет на что водки себе купить.

      Ферриоль обернулся к адмиралу, изобразив улыбку столь ледяную, что ее и улыбкой назвать было трудно:

      – Он у вас всегда такой наглый?

      – У него есть достоинства, уравновешивающие этот порок.

      – Вы меня успокоили. И какие же?

      Адмирал на миг задумался.

      – Обаяние. Второе главное свойство его натуры.

      – А первое какое?

      – Верность.

      – Кому?

      – Самому себе. И мне.

      – Именно в таком порядке?

      – В таком… Но обе уживаются в нем мирно.

      Пауза. Облачко дыма и негромкое причмокивание адмирала, посасывающего трубку. Казалось, что Ферриоль молча сопоставляет верность, дерзость и действенность, но по его бесстрастному лицу не угадать было, к какому выводу он придет.

      – Вернемся к золоту, – предложил адмирал.

      – Не все золото пошло в Россию, – сказал финансист, снова обращаясь к Фалько. – Нам известно, что пятая часть отправлена в Марсель, где ляжет на счета как Республики, так и частных лиц. В частности – министра финансов Негрина и некоего Прието, который приходится сыном главе морского ведомства…