Дети богини Кали. Анастасия Баталова

когда бегала со своими подругами. Меня зовут Саймон Сайгон, запомни, пожалуйста.

      Онки неопределенно фыркнула. Нос у неё довольно сильно болел теперь, и она, готовая в любую секунду расплакаться, балансировала на самом кончике тонкой доски своего терпения – если бы не присутствие Саймона, то она давным-давно дала бы себе волю…

      – У тебя хорошая память, – выговорила она с усилием, запрокидывая голову.

      – Я знаю, – ответил он, – а у тебя, вероятно, не очень, раз ты забыла.

      – Да у меня самая лучшая память в классе! – снова вспылила Онки, от негодования ненадолго забыв о своей боли, – я знаю все столицы всех стран, а также всех президентов нашей страны в хронологическом порядке их пребывания у власти, – хорохорилась она, – кроме этого я помню наизусть атомные массы всех элементов периодической таблицы.

      – Ботаник, – сказал Саймон со спокойной улыбкой.

      Это была, вероятно, шутка, и мальчик не имел намерения обидеть Онки, но она восприняла сказанное всерьёз. У неё чертовски сильно болел нос, поражение в драке не давало забыть о себе, а тут ещё и милюзга обзывается! Онки не выдержала.

      – А за это ты ответишь!  – воскликнула она, и, резко шагнув вперед, ударила Саймона по щеке.

      На звук пощечины обернулись играющие неподалеку дети.

      – Смотрите! – завопил кто-то из них, – она ударила мальчика! Бить слабых – самое последнее дело! Позор! Позор!

      Онки повернулась и бросилась прочь. Глаза её заволокли слёзы. Вслед ей неслись обвинительные реплики и обидные слова. Она не могла видеть, чем в эту минуту занят был Саймон, но ей почему-то казалось, что он не метался, не плакал, а продолжал стоять там же, возле качелей, прикрыв ладонью покрасневшую щеку, и со спокойным достоинством смотрел ей вслед.

      Поднявшись к себе Онки заперлась в умывальной и отняла от лица платок. Бросив его в раковину и открыв кран, она долго смотрела, как взбиваемая сильным напором пена становится розоватой, как наполняется раковина кровавой водой и постепенно расправляется в этом растворе, точно раненая птица, скомканный платок.

      Онки прополоскала его и, отжав, вновь положила на переносицу, только уже в качестве охлаждающего элемента.

      Она села в кресло и запрокинула голову. Мягкая прохлада влажного платка освежала и успокаивала. Полоща его, Онки успела заметить, что на одном из уголков нежно-голубой ниткой тонко вышиты инициалы владельца:

      С.С.

      Теперь, как бы сильно она ни захотела, вряд ли ей удастся ещё раз забыть это имя.

      ГЛАВА 3

      Рита и Онки сидели в столовой возле окна. До начала занятий оставались считанные минуты, поэтому просторное и светлое помещение быстро пустело: толпа воспитанников, задерживающихся у выхода, где всегда создавалась в такое время небольшая пробка, постепенно убывала, просачиваясь в двустворчатые двери как вода в сливное отверстие раковины. Все торопились в классы.

      -Ты почему никуда не идёшь? У тебя свободный час? –  спросила Рита, – Везучая! Я бегу сейчас на историю отечества!

      – Нет, –