Россия и мусульманский мир № 3 / 2017. Коллектив авторов

индивида, национальный гнет, амбиции лидеров, политических партий, ориентации лидеров политического процесса на экстремальные средства политической деятельности [3]. Еще менее удовлетворительным является обнаружение сущности экстремизма в его характеристике как вида «девиантного поведения» [8].

      Подобные формулировки появляются вследствие того, что исследователи не утруждают себя выявлением сущностных характеристик подлежащего определению феномена. Так, на XVII Международной научно-практической конференции «Терроризм и экстремизм как угрозы национальной безопасности России…», проходившей в г. Нальчике КБР, профессор М.П. Киреев, отмечая понятийную разноголосицу, предлагал заложить в нормативно-правовые документы определение экстремизма как преступного действия, характеризующегося антигосударственной направленностью, а терроризма – как преступного действия, имеющего общественно опасный характер. Ученый, наверное, забыл, что главной целью науки, в том числе юридической, является объективный и всесторонний анализ реального социального феномена, установление его глубинной сути и последующая понятийная фиксация. И таких примеров, к сожалению, обнаруживается множество в выступлениях и публикациях не только политических деятелей, но и исследователей-экспертов.

      Нам представляется, что ни одна из приведенных трактовок экстремизма (а их перечень можно продолжить) не является определением, фиксирующим глубинную сущность этого конкретно-исторического социального феномена, так как ни одна из них не учитывает конкретные мотивы действий и поступков, квалифицируемых как проявления экстремизма. А это является крайне важным по той простой причине, что одни и те же деяния, например организация и участие в массовых беспорядках, совершение хулиганских проступков, осуществление актов вандализма и пр., могут иметь совершенно различную мотивацию. Мотивом подобных противоправных действий может быть не только экстремистская идеология, но и стихийный социальный протест конкретного социального субъекта против действий властей, ущемляющих его интересы, или что-либо другое. Но в силу того, что в определении экстремизма, отождествляющем его с экстремистской деятельностью, или перечисляющем его внешние признаки ничего не говорится об идеологии, лежащей в основе экстремизма, с ним легко отождествить любые радикальные действия, в том числе и те, которые не имеют отношения к экстремизму. А отождествление экстремизма с терроризмом на основе их объединения по внешним признакам имеет давнее и устойчивое хождение: «Самое крайнее выражение политического экстремизма представляет собой терроризм – систематическое устрашение, провоцирование, дестабилизация общества насилием» [Экстремизм // Мир словарей // http:// mirslovarei.com/conten_pol/JEKSTREMIZM-1365.html]. Ущербность таких подходов заключается и в том, что, во-первых, перечисление экстремистских действий или их признаков никогда не может быть исчерпывающим, а во-вторых, в подобном перечне легко оказываются и явления, не имеющие экстремистской направленности.

      Избежать