Политическая наука №4 / 2017. Субнациональное измерение политики. Коллектив авторов

могут использовать материальные стимулы и контролировать голосование избирателей, опираясь на отлаженные политические машины. В современной России в распоряжении у региональных элит часто есть и иные – административные – инструменты предотвращения конкуренции. Как в этих обстоятельствах работают региональные политические машины? Когда опираются на клиентелизм, а когда отказываются от него? Этим вопросам посвящена настоящая статья.

      В работе политических машин все переплетено, для победы на выборах одновременно могут быть задействованы разные тактики. Цель исследовании состоит в распутывании этого «клубка» и вычленении типичных сочетаний факторов, служащих основанием клиентелизма региональных политических машин. Метод качественного сравнительного анализа на материале экспертного опроса о выборах в 25 российских регионах осенью 2015 г. позволяет рассмотреть многообразие сценариев работы региональных политических машин и оценить влияние политэкономических факторов и роль альтернатив административного манипулирования. Выводы свидетельствуют о том, что клиентелизм политических машин может объясняться доступностью опоры на контролируемые группы избирателей. В то же время клиентелизм может свидетельствовать не только об инфраструктурном потенциале, но и о недостатке административных возможностей для предотвращения рисков конкуренции другими способами. Статья выстроена следующим образом: в первой части представлен обзор литературы о региональных политических машинах в современной России; во второй части представлены данные и метод анализа; в третьей части приведены основные результаты качественного сравнительного анализа.

Политические машины в регионах России

      Российские регионы значительно различаются между собой характером проходящих в них выборов [Петров, Титков, 2013; Титков, 2016]. Региональные правящие элиты задействуют разные наборы электоральных тактик и достигают с их помощью результатов разной степени успешности. Наиболее удачливые и авторитарные из губернаторов еще в 1990‐е сумели создать так называемые «политические машины» – неформальные структуры, обеспечивающие мобилизацию избирателей и победу на выборах самих губернаторов и лояльных им кандидатов [Golosov, 2013; Хейл, 2016; Скотт, 2016]. В ряде регионов эти неформальные структуры фактически замещали партии [Голосов, 2006; Hale, 2005]. С укреплением «Единой России» в качестве «партии власти» практики местных «политических машин» распространились по всей стране [Golosov, 2011; Reuter, 2010, 2017], однако внедрение этих практик не везде прошло успешно [Obydenkova, Libman, 2012 a]. Более того, в конце 2000‐х мощь некоторых политических машин и вовсе оказалась подорвана в результате волны замен региональных руководителей – примерами здесь могут служить случаи Башкортостана после Муртазы Рахимова или Орловской области после Егора Строева [Reuter, 2013; Sharafutdinova, 2013, p. 515]. Стоит оговориться, что исходы голосований в российских регионах как в конце 1990-х, так и на современном этапе могут быть объяснены и в классической логике экономических теорий [Konitzer, 2005; Щербак, Сенников, Лисовский, 2013], но именно концепция политических машин в последнее время оказалась особенно востребована для интерпретации кроссрегиональных отличий. В этой перспективе вариация в голосовании между регионами объясняется в первую очередь тем, насколько региональное руководство способно обеспечить необходимый результат, т.е. насколько эффективна политическая