Актуальные проблемы Европы №1 / 2018. Коллектив авторов

создавать благоприятные условия для производства востребованных мировой системой «общественных благ», или, как это сформулировал Д. Лейк, «инфраструктуры» мировой экономики [Lake, 1993].

Гегемония и гегемонизм во внешнеполитической стратегии России

      Российское политическое мышление и политический дискурс в определенной степени взросли от советских корней, и понятие гегемонии и ее роли также в определенной степени сформировалось под влиянием марксистско-ленинской идеологии. Поэтому, хотя понятие гегемонии, являющееся частью теории и практики международных отношений, следует отличать от гегемонии как термина общеполитического дискурса, главное значение гегемонии в русском политическом словаре – это гегемония рабочего класса, пролетариата. Согласно К. Марксу и В. Ленину, такая гегемония должна была осуществляться в форме диктатуры для построения коммунистического общества и преодоления сопротивления реакционных классов. После смягчения советской идеологической доктрины в конце 1960-х годов также считалось, что пролетариат способен играть роль гегемона и в тех массовых движениях, которые не ставят перед собой социалистических задач: например, в национально-освободительных и буржуазно-демократических революциях, движении за мир, борьбе за демократические преобразования в различных странах при условии, что в этих странах пролетариат сформировался как класс и стал самостоятельной политической силой.

      Сегодня термин «гегемония» воспринимается в России неоднозначно. С одной стороны, крах социалистического эксперимента в России и изменение социальной структуры общества окончательно закрыли дискуссию о гегемонии рабочего класса. С другой стороны, в настоящее время термин «гегемония» не имеет явного отрицательного оттенка. В определенном контексте он может играть в русском сознании положительную, созидательную роль. Определенный вклад в эту дискуссию вносит российская имперская традиция – большинство граждан России не находят в идее гегемонии ничего отрицательного.

      Термин «гегемонизм» применительно к внешней политике пришел в русский политический словарь из китайского, из теории Мао Цзэдуна о «трех мирах». Мао сформулировал свои взгляды по этому вопросу в 1974 г. и, определив США и СССР как государства «первого мира», обвинил их в «схватке за мировую гегемонию». Советская внешнеполитическая лексика слова «гегемония» избегала, используя словосочетание «мировое господство». Так, в материалах ХХ съезда КПСС зафиксировано, что «империалистические державы во главе с реакционными американскими кругами… начали проводить политику “с позиции силы”, отражающую стремление наиболее агрессивных элементов этих держав подавить рабочее, демократическое и национально-освободительное движения, подорвать лагерь социализма и установить свое мировое господство» [XX съезд.., 1956, с. 411].

      Таким образом, с некоторыми оговорками можно считать, что идея гегемонии (не в политэкономическом смысле) сегодня имеет